Москва 2087
Шрифт:
— Сказать по правде, я рад, что вы составили нам компанию. — Алексей Берестов с особенной лихостью вырулил на Большую Полянку. — И не хмыкайте вот так — насмешливо. — Он с иронической точностью скопировал её хмыканье. — Ваш совет и консультация могут мне понадобиться.
Он бросил на Ольгу быстрый взгляд и, должно быть, заметил на её лице смесь удивления и недоверчивого понимания — именно это она ощутила в тот момент.
— И какого рода консультация вам нужна? — спросила Ольга.
Они всё ещё мчались по Большой Полянке, и Алексей Берестов, не отводя
— В землю! Вниз! В преисподнюю, о прародительница Ева! Вместо того, чтобы строить мост, стройте подземный город и бегите вниз! — Ему даже с текстом пьесы не понадобилось сверяться: память у него явно была отменная. — Так вот, я хотел спросить у вас, Ольга Андреевна… — Однако задать свой вопрос он не успел: умолк на полуслове.
Прямо над их головами возник ритмичный гул вертолетных лопастей, и многократно усиленный динамиками голос произнес:
— Водитель красного «Руссо-Балта», остановитесь и заглушите мотор!
— Ну и ну, — усмехнулся Алексей Берестов, — неужто это из-за того, что я превысил скорость?
Впрочем, он тут же затормозил у обочины — благо, на пустынной улице это не составило труда. И тотчас прямо перед ними — буквально в пяти-шести метрах от «Руссо-Балта» — на дорожное полотно опустился электрокоптер.
— Интересно, какого дьявола они устроили этот цирк? — В голосе Алексея Федоровича слышалось даже не раздражение — удивление. — Минут через десять мы сами бы доехали.
— Выходите из машины! — потребовал всё тот же мегафонный голос.
Алексей Берестов чуть помедлил, аккуратно складывая в папку исписанные наклонным почерком листы, а затем повернулся к Ольге.
— У вас еще есть возможность не встревать в эту историю, — сказал он. — Я объявлю, что привлекал вас как консультанта, и в ваших услугах больше нет необходимости. После этого вы сможете спокойно вернуться домой.
Ольга только усмехнулась одним уголком губ:
— Ну, вы ведь так и не отдали мне рукопись, — произнесла она. — И всё еще не дочитали пьесу. Стало быть, отдать вы её пока не сможете. Так что я остаюсь с вами.
И она, распахнув дверцу, первой покинула электрокар. А следом за ней из кабины вышел Берестов, к которому уже спешил мужчина в полицейской форме.
— Что-то случилось? — быстро спросил Алексей Федорович подошедшего к ним полковника: рослого мужчину лет сорока, с грубоватыми, хотя и не лишенными приятности чертами лица.
Тот лишь скривился и начал говорить, склонившись к самому уху Берестова-старшего.
Глава 12. Плакат безликого
6–7 января 2087 года. Ночь перед Рождеством
1
Жалел ли Макс о том, что в сентябре прошлого года он самолично открыл нелегальный доступ к технологии реградации — чтобы только её распространению невозможно было помешать? Чтобы только у Филиппа Рябова, который изображал теперь из себя Дениса Молодцова, не
Да и как он мог жалеть об этом — после того, как свел знакомство с Сашкой Герасимовым и десятками других реградантов, которые без этой технологии остались бы до конца своих скудных дней безгласными «поленьями»? Да, их всех ожидал, очевидно, длительный период реабилитации — и физической, и социальной. Но разве хоть кому-нибудь пришло бы в голову утверждать, что это — хуже, чем быть безликими зомби?
И всё же — в ту ночь толика сомнений у Макса зародилась. А еще — он в первый раз осознал, как сильно ему не хватает настоящего Дениса: его единокровного брата, злейшего врага — и единственного настоящего друга, какой был у него за всю жизнь. Уж Денис-то в два счета разрулил бы всю эту канитель! Да что там — он бы вообще не допустил такой ситуации никогда.
Макс сидел в маленькой каморке, расположенной в торце просторного длинного строения — одноэтажного, с высоченным потолком. Он почти не сомневался: это был тот самый ангар, о котором ему говорил Сашка. Но, прежде чем Макса в эту каморку поместили, он увидел достаточно — чтобы понять всё.
Когда давеча они с герром Ассом выбрались из подземной вентиляционной шахты, то оказались далеко за пределами санатория — в сосновом бору, что окружал его. Причем выбрались они отнюдь не на январскую стужу. Низенькая дверца, до которой они не без труда доковыляли, распахнулась, выведя их в некое подобие сторожевой будки — вполне благоустроенной, к слову сказать. Площадью метров около десяти, ярко освещенная, она имела внутри и обогреватель, и маленький диванчик, и стол с электроплиткой, и — хорошо укомплектованную аптечку. Так что Макс получил возможность заняться раной своего спутника.
Пока они пробирались к этой будке, у Макса не раз и не два возникало желание попросту бросить этого самого Асса — оставить его истекать кровью прямо на полу, с которого тот не сумел бы подняться без посторонней помощи. И остановила Макса даже не клятва Гиппократа — хоть он, доктор Берестов, и не забывал о ней. Остановило его чисто практическое соображение: подземелье под санаторием напоминало лабиринт Минотавра, и схемой его Макс не обладал. Так что без герра Асса он мог бы не выбраться оттуда. Так что, матерясь сквозь зубы, почти что тащил на себе здоровяка — который безошибочно указывал путь.
А когда в сторожевой будке Макс наложил ему повязку, тот, будто фокусник, извлек откуда-то мобильный телефон. И Макс даже не успел еще придумать, как бы ему использовать седативный препарат, имевшийся в аптечке — вкатить его своему пациенту так, чтобы тот ничего не заподозрил, — когда в сторожевую будто влетели снаружи сразу четверо молодых мужчин. У всех из-под зимних курток торчали пижамные брюки. Вот тогда-то Макс и понял всё — включая то, каким образом новые подельники герра Асса появились так быстро — чуть ли не мгновенно. Всех этих четверых Макс знал в лицо — и даже беседовал с каждым из них.