Москва – Филадельфия
Шрифт:
Угол прищурился и немного подался вперёд в сторону Ацухито.
— Но ведь и ты тоже был со мной не совсем откровенен. Я уверен, что у тебя есть копия того письма, которое вы ищете. Почему же ты мне при первой встрече его не показал? Вы что, не доверяете мне?
Услышав эти слова, Ацухито облегчённо вздохнул. То, что он сделал, по-японски называлось: «пустить дым». Конечно, никаких других «друзей» у клана в Москве на этот момент не было.
— Да, у меня есть копия письма, — спокойно ответил японец, — и сейчас я могу его вам передать,
С этими словами Ацухито вытащил из внутреннего кармана костюма вчетверо сложенный листок. Угол принял из рук японца документ, развернул и пробежался по нему взглядом.
Ацухито увидел, как искривилось лицо русского авторитета.
— Что-то не так? — поинтересовался японец.
— Все нормально. Просто я думал, что это какая-то серьезная «малява», с печатью. А это так, писулька какая-то.
— Я же говорил, что это обычное письмо на английском языке, — с недоумением проговорил Ацухито.
Если бы он знал истинную причину смятения Угла, он бы сделал совершенно другие выводы. Причина же была в следующем. Всё это время русский «вор в законе» был абсолютно уверен в том, что во внутреннем кармане его клубного пиджака лежал оригинал этого самого письма. Но, увидев бумагу, которую ему только что передал Ацухито, Угол понял, что у него хранился совсем другой документ. Это означало, что при себе он держал совсем не «козырь», который он мог прятать в рукаве, торгуясь с японцами об особых условиях, а простой бумажный фантик.
«Суки! Что же эти бакланы тогда из хаты этого фраера подрезали^1»? — подумал Угол, злясь на своих подручных.
Немного успокоившись он пролжил.
— Если письмо у него в квартире, мы обязательно его найдем. А вот что с японским журналистом нужно сделать, которого ты сегодня в отеле видел?
Ацухито оглянулся вокруг. Убедившись, что рядом никого нет, он в полголоса произнес:
— У нас, в Японии, такие люди обычно гибнут в уличной драке. Случайно, разумеется.
— Мокруху предлагаешь? — откинув лишний этикет, в лоб спросил Угол.
— Я так не говорил. Но если это случайно произойдет, мы не будем долго скорбеть о нашем соотечественнике.
— Я подумаю об этом.
Угол повернулся к официанту, нёсшему поднос с закуской и холодной водкой. Подождав, пока тот расставит тарелки и удалится за стойку, Угол снова спросил:
— У вас есть фото этого японца?
Поняв, что тем самым Угол дает согласие на то, чтобы избавиться от Татцуо Нагаи, Ацухито кивнул головой:
— Я сегодня же свяжусь с Японией, и уже утром у меня будут фотографии и данные на этого журналиста. Если у вас есть возможность, то, пожалуйста, установите наблюдение за ним завтра же. Я уверен, что утром в отель за ним заедет сам господин Умелов.
— Заметано.
С этими словами Угол поднял наполненную рюмку и произнес короткий тост:
— За наше общее дело!
— Караки вагахо цукэдокоро, — торжественно произнёс Ацухито, подняв рюмку, — что в переводе с японского означало: «за наши намерения».
Татцуо проснулся рано. Несмотря на трудный день накануне, журналист чувствовал себя вполне отдохнувшим. Через полчаса после подъема он привёл себя в порядок и спустился на завтрак на первый этаж отеля.
Шведский стол ресторана был вполне приемлем для жителя страны Восходящего солнца. Положив на тарелку отваренных овощей с куском красной рыбы, он присел за свободный столик. Оглядевшись по сторонам, он попытался найти вчерашнего незнакомца, с которым он столкнулся возле лифта. В зале ресторана его не было. Позавтракав, Татцуо поднялся в свой номер. На циферблате его хронографа было восемь часов. Неожиданно раздалась трель звонка.
— Алло, — несколько озабоченно ответил журналист.
— Доброе утро, Татцуо. Это — Мэри. Извините, если я вас разбудила.
— Что вы? Я давно на ногах и уже успел позавтракать.
— Отлично. Тогда мы выезжаем к вам.
— Хорошо. Я буду ждать вас в своем номере.
Положив трубку, Татцуо решил спуститься вниз, чтобы ещё раз поискать в зале ресторана вчерашнего незнакомца. Его, как опытного журналиста, просто распирало от ощущения, что за этим человеком скрывалась какая-то тайна.
В зале ресторана посетителей было уже гораздо больше. Нагаи прошёлся по всему залу мимо стюардов, рассаживающих посетителей, и снова вышел вон. Вчерашнего незнакомца нигде не было видно.
«Может, он уехал»? — мелькнула в его голове мысль.
Необъяснимое чувство азарта вдруг потянуло его к стойке дежурного администратора. Яркая блондинка, как с обложки европейского глянцевого журнала, улыбнулась японскому журналисту ровными рядами белоснежных зубов.
— Доброе утро, — практически без акцента произнесла она по-английски.
— Доброе утро. Извините, я вчера вечером встретил в отеле своего соотечественника из Японии и забыл спросить у него, в каком номере комнаты он остановился. Вы не могли бы мне помочь? — как можно вежливее постарался произнести Татцуо.
Выслушав японского гостя, девушка заулыбалась:
— Вы имеете виду господина Осаку?
— Да, — ответил Татцуо таким тоном, будто хорошо знал эту фамилию.
— К сожалению, господин Ацухито Осака сегодня утром срочно выехал из отеля, — сочувственно произнесла девушка.
— Как жаль. Я ведь даже не успел записать его номер телефона… А он не сказал, куда решил переехать? — с надеждой посмотрел на белокурую фею Татцуо.
— К сожалению, у меня нет такой информации.
— Благодарю вас, — откланялся журналист и быстро прошел к лифту.
Поднявшись на свой этаж, он почти бегом зашел в номер, постоянно повторяя имя незнакомца, чтобы не забыть. Открыв портфель, он достал вчерашний лист бумаги, который был уже наполовину исписан, и быстро дописал иероглифами: «Ацухито Осака».