Москва – город проклятых
Шрифт:
Мужчины проследовали мимо библиотеки, рабочего кабинета хозяина и жилых помещений. По пути Джокерд продолжал безостановочно болтать обо всём на свете, не давая цээрушнику и рта открыть:
— Резиденция — великолепна: комнаты обставлены элегантно, со вкусом. Это большая честь для меня — жить тут. Пора бы уж привыкнуть и восхищаться поменьше, а я всё кайфую от всего, что меня тут окружает. Первое время особенно испытывал очень сильные чувства оттого, что ночую в спальне, где спал сам Авраам Линкольн; обедаю в столовой и живу в тех же комнатах, где до меня жили Рузвельт, Вудро Вильсон, Трумэн. Просто с ума сойти, если вдуматься!
— Да, в этих комнатах витает великий американский дух, — поддержал энтузиазм рассказчика собеседник.
— Вот именно! Мой здешний кабинет и рабочий стол тоже превосходны. И телефоны там самые красивые, какие я только видел в своей жизни. Самая безопасная система в мире! — прямодушно делился не обученный высоким политесам Джокерд об аппаратах правительственной связи. Да и когда ему было учиться всяким аристократическим премудростям поведения, принятого в среде политического истеблишмента, ведь Гарвардов Джокерд не заканчивал, и в Белый дом пришёл прямо из бизнеса, где нравы намного проще. Он даже признался главному разведчику, что пользуется своим старым и плохо защищенным телефоном Android, с которого пишет в Twitter, вопреки возражениям советников.
Директор ЦРУ в ответ на такие полудетские откровения «экскурсовода» лишь понимающе кивал, не забывая приятно улыбаться, он то знал, что скрывается за этими чудачествами босса. Джокерд был настоящей акулой крупного бизнеса и отлично умел притворяться простаком и душкой, чтобы запутать собеседника и свести разговор к выгодной для себя тактике.
По пути Джокерд делал небольшие остановки перед висящими по стенам картинами и давал короткие комментарии, в которых тоже было много провинциального простодушия:
— В целом мне нравится коллекция предметов искусства Белого дома, хотя, когда я выкупил своё поместье, на стенах в доме висела серия фламандских гобеленов 16 века и полотен старых мастеров. Они достались мне в наследство от прежнего владельца ранчо почти за сто миллионов долларов. Прежний хозяин не слишком хорошо заботился о них, гобеленам и старым холстам годами приходилось мириться с существованием солнечного света. Отчего многие шедевры нуждались в основательной реставрации. Пришлось вложить ещё тридцать «лимонов», зато теперь все эти произведения искусства надежно защищены драпировками. Не хочу хвастаться, но ещё у меня в доме имеется внушительная библиотека с собранием многих первых изданий. Редкие книги помещены в книжные шкафы из многовековых британских дубов.
Правда Джокерд умолчал о том, о чём успели поведать всей стране раскопавшие некоторые пикантные подробности его жизни журналисты. Доставшуюся ему вместе с элитным особняком 19 века библиотеку он превратил в бар, а на стене в его спальне теперь висит не шедевр живописи, а его собственный. Но естественно, что глава ЦРУ и бровью не повёл, слушая пространные рассуждения об искусстве провинциального «искусствоведа».
— На следующие выходные я намерен выбраться на пару дней на своё техасское ранчо, приглашаю и вас составить все компанию. Сами увидите мой небольшой личный музей. Конечно там у меня не Лувр, но многие музеи позавидовали бы. Заодно покажу вас своё хозяйство: я развожу отличных лошадей, а мои быки и коровы идут на экспорт! Поиграем в гольф, поразвлекаемся по-простому, одним словом отлично развеемся после душной атмосферы Вашингтона со всеми его интригами.
— С удовольствием, Джек. С моей стороны было бы глупость упускать такую возможность.
— Вот именно, — грубовато хохотнул Джокерд и довольно похлопал цээрушника по животу, после чего снова критическим взглядом окинул висящую перед ним на стене картину:
— Да, здешняя коллекция живописи тоже нечего…правда кое-что я распорядился поменять местами. Например до меня в овальном кабинете висел портрет президента Кенеди, но я выбрал Дуайта Эйзенхауэра. «Железный Айк» был твёрдым и умным, крепко стоял на земле. И умел противостоять напору генералов и боссов от военной индустрии. Он сам был выдающимся военным, победителем нацистов. Но при этом Айк, как крупный военный авторитет, понимал и говорил о «катастрофических последствиях даже успешной мировой войны», и подчёркивал, что «единственный путь к победе в третьей мировой войне — это её предотвращение».
— Хорошие слова, — закивал Тёрнер.
Они пришли в обеденную комнату в западном крыле, где их уже ожидал накрытый стол с только что приготовленными бифштексами и холодным пивом. Когда-то Джокерд владел компанией по производству бифштексов, которая со временем вышла из его бизнес-империи. Однако до сих пор он продавал стейки под своей маркой в разных местах, но уже от других производителей. Все, кто знал миллиардера не так близко, всегда удивлялись, что магнат, владелец десятков крупных корпораций в области высотного строительства, микроэлектроники, медиа, снисходит до столь несерьёзного бизнеса, но Тёрнер прекрасно изучил всю подноготную своего патрона и понимал его, как немногие. В душе Джокерд остался простым жёстким парнем, ковбоем, и порой его невероятно тяготит необходимость изображать из себя большого интеллектуала. Он любит посидеть перед телевизором, предпочитая спортивные матчи и боевики. Книг почти не читает. В еде неприхотлив и обладает кулинарными предпочтениями водителя грузовика.
Однако чего Джокерду было точно не занимать, так это того самого здравого смысла и звериной интуиции, которые подчас позволяют даже не обременённым престижными дипломами дилетантам, принимать гораздо более взвешенные и эффективные решения, чем признанным экспертам. Именно на эти черты его характера директор ЦРУ Артур Тёрнер и собирался сделать ставку. И как только представилась возможность снова заговорить о деле, он принялся осторожно убеждать шефа, что не стоит воспринимать слова русского военного министра, как абсолютный красный свет против сближения с американцами перед лицом новой мировой угрозы.
— У нас есть партнёры в России, которые вскоре сформируют новое правительство. Так вот в новом кабинете появится новый силовик (Тёрнер с удовольствием употребил это ставшее популярным на Западе русское слово «силовик»). Он будет более сговорчивым.
Немного насытившийся Джокерд, потягивая пиво, слушал его и кивал.
— Так вот, — ровным приятным голосом продолжал Тёрнер, — Благодаря нашим молодым «чикагским мальчикам» Россия из врага снова превратится в нашего партнёра. Это вмиг заткнёт рот всем вашим врагам здесь в Вашингтоне.
— Так-так-так, — шутливо подытожил президент, — сейчас самая богатая группа русских олигархов скупит на корню их парламент, сформирует ручное правительство, поставит своего марионеточного президента и установит свою монополию в стране.
— А разве это плохо для нас? — шире прежнего улыбнулся Тёрнер.
Джокерд взглянул на часы:
— Вот что, сейчас должна появится моя жена и дочь. Поэтому предлагаю закончить этот разговор завтра утром. Приглашаю вас поиграть со мной в гольф.