Москва и Московия
Шрифт:
Глава 8. Мелочная и проходная
Полагая, что следующую навигацию проведёт, плавая по рекам, Софи решительно занялась хозяйственными вопросами, намереваясь решить их до того, как Северная Двина освободится ото льда. И вопросов этих оказалось не так уж много.
Как-то основные процессы постепенно наладились. В обеих школах, архангельской и котласской, преподавание письма и чтения вели местные специалисты из числа служителей культа – дьячки. Арифметику в первых двух классах преподавали уже наши, ипсвичские, из тех, кто прослушал полный курс и научился уверенно разговаривать по-русски. Аналогично было и с природоведением. Астрономии обучала Мэри. Но это только в Архангельске.
Достроили шестую и седьмую баржи – тупоносые. На все их установили моторы и подготовили мотористов. Выяснилось, что одежда для моряков на период перехода по морю Студёному теперь шьётся из нерпы, потому что наши наряды из белька очень быстро износились. Оставалось позаниматься с капитанами речных судов. Проверить, в каком состоянии они содержат табельное оружие – капсюльные револьверы. Выучили ли свод сигналов? Умеют ли пользоваться семафорной азбукой? А световой? Разбираются ли в сигналах, вывешиваемых на судах во время хода и стоянки? Всё это было в разное время сообщено им бессистемно, урывками, от случая к случаю, поэтому требовало вмешательства и коррекции.
И капитанов у нас уже не семь, потому что в ходу два семитонных верховских карбаса и один пятитонный холмогорского типа, все винтовые. Ну и два разъездных катера, снабжённых всем необходимым для проведения астрономической обсервации. Иван, наладив хозяйство корабельного двора, приступил к созданию теодолита. А вот хронометры наши не слишком точны: за сутки часы с деревянным дисковым маятником могут и на минуту уйти, и на полторы. С установкой хранения времени пока ничего не получается, как и с вариатором.
Немного усовершенствовали земснаряд на четвёртой барже: теперь направление размывающей грунт струи не нужно корректировать руками – прицеливание осуществляется корпусом всего судна. А на время работы в таком режиме ход обеспечивается педальным приводом на колёса, потому что тут торопиться не следует. Ребята попробовали пробиваться через сплошной берег, а не сквозь болотную жижу, и это оказалось не так уж безнадёжно. Через песчаные косы и намытые рекой острова проходить получается, если не мешают коряги или камни. Для разборок с ними на носу поставили небольшой поворотный подъёмный кран со стрелой, поднятой на постоянный угол.
Кроме лота и часов в каждой рубке установили остекление, барометр-анероид и компас, объединённый с дальномером, чтобы упростить и ориентирование по картам, и снятие местности на план. Моторы пока унифицировать не стали: у нас в ходу и шестидюймовые, и трёхдюймовые – не знаем, какие лучше. Причём усовершенствования продолжаются.
Химики ждут с Ямайки каучук и ром, а конструкторы – бакаут, железное дерево. Горшечники исследуют местные глины и подбирают режимы сушки-обжига.
«Жил отважный капитан, он объездил много стран, и не раз он бороздил океан», – мурлыкаю я про себя песенку Паганеля из старого чёрно-белого фильма про детей капитана Гранта. А Софи притаилась и запоминает. Нравится ей исподтишка перенимать мотивы или тексты, а иногда и то и другое. Особенно она насторожилась при словах: «И влюбился как простой мальчуган». Ну а когда я домурлыкал, то получил по мозгам и ушёл в отключку.
Снова воспринимать действительность я начал во время разговора моей реципиентки и Рича. Не о любви или судьбах мира они толковали, а о метелях и снегопадах, что не так уж редки тут в эту пору.
Мистер Клейтон, оказывается, слушает курс астрономии, преподаваемый его капитаном, и со скрипом зубовным штудирует тексты на латыни, касающиеся ориентирования по небесным светилам. Проклинает себя за то, что в детстве был неусидчив и вместо того, чтобы прилежно работать, тупо бакланил на уроках.
Софочке удалось прекратить смущаться и вернуться к нормальному общению с предметом своих воздыханий. Кажется, обоим от этого стало легче.
Старая гвардия поэтапно перебирается в село Котлас, где немного теплее в силу того, что оно километров на пятьсот южнее. Место это в меру тихое и в меру оживлённое. В полутора десятках километров вверх по Вычегде находится Сольвычегодск с обстоятельной каменной церковью, построенной Строгановыми. В сорока километрах вверх по Северной Двине, у слияния Сухоны и Юга расположен Великий Устюг – оживлённый город, где ведётся торговля и мимо которого перевозятся грузы, со всех направлений стекающиеся в Архангельск. Отсюда зимой на санях не так уж далеко до центральных районов России.
Постройка же речных судов пока сосредоточена в Архангельске: немало местных жителей трудоустроились при корабельном дворе и отчасти переняли наши приёмы. Да и как тут не перенять винтовые гвозди, прижимающие доски к набору своими планшайбами и держащие их так, что не отдерёшь. Или болты, которые прочнее широко распространённых в этих местах деревянных нагелей. И если расшатались, то и подтянуть можно.
Мы не слишком скрытничаем, потому что остро нуждаемся в кадрах, пусть и не всесторонне образованных, но понимающих, как это всё у нас устроено и как работает. Да и моим толстознаям не вредно познакомиться с накопленным поморами опытом. Например, под руководством тутошнего мастера на нашем стапеле был выполнен коч – этакая полубочка, чуточку заострённая к окончаниям. Парни просекли и конструкцию, и принципы скрепления набора и обшивки, ну и кое-что сделали на свой манер. Вместо вицы – еловых корешков – прошили корпус катанкой из мягкого железа, а нагели заменили болтами.
Ещё дядя Фёдор – наш консультант и будущий владелец строящегося судна – очень хлопотал о постановке кораблика на колёсный ход, для облегчения перемещения коча по суше. Тут сразу начались расчёты, прикидки о способе перевозки шасси морем во время перехода, удобстве его постановки на тележку и прочих хитростях, превращающих неуклюжее медлительное корытце в прототип амфибии.
Конечно, Сонька не могла не заинтересоваться этакой особенностью.
– Ты, дядя Фёдор, что, собираешься коч свой на берег имать для зимовки?
Мужик замялся, явно не желая говорить.
– Если обскажешь толком, так парни куда как способней к делу твоему это судно приспособят. А то вижу, что ты и сам не поймёшь, как лучше сделать.
– Так это, Софья Джонатановна… Не бывал я там. Только от деда слыхивал о пути до города Мангазеи. Знаю, что ход тот запретили ещё задолго до моего рождения. Ну, думаю, отчего бы не попытаться? Старики поговаривают, очень богатое место. Сокровища там несметные.
Слыхивал и я кое-что о Мангазее. Она где-то чуть ли не в устье Енисея находилась, как припоминается [1] . Но почему этот путь на восток не получил развития, не знаю. Однако дело интересное.
1
Автору известно, что Мангазея располагалась вовсе не на Енисее. Но внутренний голос не раскапывал этот вопрос: он не собирался попадать в данную эпоху.