Москва и Московия
Шрифт:
– А третий ваш где? – снова нырнула в машинное Софи.
– Харчи покупает. Нам по дороге останавливаться некогда, кроме как в Нижнем. Мы там нефть берём.
Хозяюшка взобралась на крышу рубки и стала наблюдать за разгрузкой, которой руководил капитан, отдавая команды голосом.
«Давай-ка потолкуем о личности Петра, – призвала меня к ответу Софи. – Ты ведь знаешь его будущее».
«Не очень подробно. Горячий он и вспыльчивый. Стрельцов, что его в детстве напугали, боится и ненавидит. Когда бы не влияние Лизаветы, одевался бы только по-европейски. Прожил Пётр немало по нынешним временам, но, как и все государи, дел своих не завершил. Главная его заслуга – бояр застращал и заставил потрудиться. Многие начинания его так и остались недоделанными или развеялись после прекращения давления. При нём ввоз умелых иностранцев в страну возрос многократно, что дало толчок развитию каких-то наук. Скажем, школа навигацкая особо памятна. Сам-то он особую склонность питает к кораблям. Собственно, его трудами морской флот и был построен. И база для него оборудована в устье Невы».
«То есть он её отвоевал у шведов? – сделала закономерный вывод Софи. – А нынче снова станет отвоёвывать?»
«Не знаю, – честно признался я. – Про то, что Россия вела войну против османов в составе этой Великой лиги, я вообще только здесь узнал, а сам не помнил. Вот прикинь! Турок крепко поколотили под Веной аж восемь лет тому назад, а они продолжают биться. И конца-краю этому не видать. Но на шведов Пётр попёр в тысяча семисотом. Значит, до той поры ему из-за войны на юге было не до этого. Да и начал он не очень успешно: под Нарвой одержал полную конфузию. Как-то это то ли зимой было, то ли поздней осенью, – вспомнил я начальные кадры из фильма «Пётр I», где государь удирал в карете сквозь метель. – Вообще-то он не самый искусный полководец. Из нынешних до наших времён донеслись слухи об Евгении Савойском, который нынче за австрийцев, О Карле Двенадцатом, что пока подрастает в Швеции. Я даже про Яна Собеского, который столь знатно навалял туркам под Веной, вспомнить не мог».
«Да. Ты сказывал, что в Европу Пётр ездил не в столь юном возрасте, – припомнила Софи. – То есть нонеча не то, что давеча. Вопрос о престолонаследии решён, пусть и во блуде, потому что сразу четыре боярских рода, пусть и всяк для себя, право бастарда на трон решительно поддержат. А уж какого бастарда?»
«Пусть подрастут, – согласился я. – Но своего Федьку Лиза от желания править отучит. Так о чём это мы?»
«О войнах. Пётр хочет Крым, а Василий Голицын не хочет. То есть не желает брать, а намеревается законопатить перекопское горлышко. Он, между прочим, канцлер и выдвиженец царевны. Бояре его не особо уважают, но слушаются», – напомнила моя хозяюшка.
«В высокой политике я соображаю плохо. Вот когда бы по Донцу кто-то уголь отыскал – то-то было б здорово, то-то хорошо! Уж как-то сообразили бы способ выгнать из него смолу и получить кокс для металлургии. Или, может, в Англии это уже умеют? А то ты как-то всё о великом да величественном. Нам же нынче рудознатец потребен и купчина, который за это ухватится. Как прикажешь их найти и заинтересовать?»
«Скучный ты, – вздохнула Софочка. – А что это за мысль у тебя мелькнула насчёт выхода корабля в Персию?»
«Через Каспий и Волгу вполне удобно возить товары с востока в Европу. Нынче мореходы для этого огибают Африку. А тут из Персидского залива до моря Каспийского по суше не очень далеко. И вроде гор особо высоких преодолевать не требуется. Отсюда вопрос: почему этот путь не работает? Возможно, османы с персами дерутся, или ещё какая пакость по дороге творится. Ведь Алексей Михайлович пинас “Орёл” не из прихоти строил. Может быть, сам желал в столь хитром вопросе разобраться? Опять же, в те поры Степан Разин персидский флот где-то на юге спалил весь. Я не самый знающий конспиролог, но совпадение места и времени меня напрягает. Поэтому давай говорить об угле».
Глава 29. Письма и встречи
Увы нам, выезжать с Кукуя Пётр Софочке запретил, чтобы была под рукой. Сам-то он нынче много общается с сестрицей своей Софьей Алексеевной, перенимая из её рук заботы государственные. Оно и неплохо для нас, потому что вместо мотания по рекам следует разобраться с событиями, происходящими в обширном и постоянно прирастающем речном хозяйстве.
И прежде всего интересует нас новопоставленный лодочный двор в городе Брянске на реке Десне. Ставлен он по указу Петра людишками фрейлины Корн. По его же указанию с начала навигации проведено измерение глубин и сделано описание русла опять же людишками той же фрейлины. Эк государь нами раскомандовался!
Сидит на том дворе неведомый нам Хватка Фёдоров и о делах своих исправно отписывает: поставлены сараи для сушки леса, казармы для работного люда да терем господский. Просит послать к нему от Степана Карачаровского Сеньку Конопатого ради выбора исправных брёвен и правильного их уложения. Да просит сто пятьдесят рублей, потому что доходов нет, одни расходы.
Удачно место выбрано. Десна впадает в Днепр, по которому нужно пускать наши стотонники: их даже разгруженные тягать через волок – удовольствие сомнительное, поскольку брусовки строились в расчёте на перевоз двенадцатитонных плоскодонок, каковые на потребности днепровских перевозок маловаты. То есть пару штук их, больших да тяжёлых, перевезли с Оки к Смоленску, а потом дорогу ремонтировали. Теперь будем строить крупные суда прямо в бассейне той реки, по которой станем на них грузы возить. А на новый двор заглянем непременно.
Ага! Вот и связанные сообщения! В Карачарове готовят материал для волока из Оки в Десну, в Архангельске для нового двора собирают две машины Уатта, в Котласе изготавливают лесопилку и рейсмусный станок, а Билл с Дальних Вязов сооружает паровые котлы и отливает перегонные установки. Налицо признаки коллективного разума – речная империя воспринимает себя единым организмом.
Из Воронежа доложили, что в город прибыли иностранные специалисты-кораблестроители и люда работного посгоняли со всей округи. На самом же дворе уже нашими силами, хоть и на виду у приезжих, строят новоманерные баржи шириной четыре метра и длиной тридцать, кои пустые имеют осадку в полтора вершка, а гружёные – один аршин, отчего везут четыре тысячи пудов, имея два вершка надводного борта. Шестидесятитонные, стало быть. Это в точности подходит для прохода в верховья Дона до самого волока с Иванова озера. Однако на волоке подобное судно запросто сломается. Так что, несмотря на смешение мер длины в отчёте, построен транспорт, отвечающий местным условиям и соответствующий решаемым задачам.
Заменяемые им двенадцатитонки постепенно перебрасывают на Днепр, где ставят на линию Смоленск – река Самара – снабжение оборонительной линии имени канцлера Голицына. Да, они маловаты, но других там у нас пока нет. Ещё на воронежском лодочном дворе готовят ремонтное судно для обслуживания постоянно избиваемых ядрами «Чижа» и «Стрижа». Третий артиллерийский корабль для действий в устье Дона постройкой завершают. Докладывают, что по указанию государя имя ему назначено «Ёж».
Из Казани пишут, что «Наяда» вернулась из Персии, куда возила булгарских купцов. Туда мёд, воск, меха, оттуда – ковры и лошадей. Ушла в новый рейс по тому же маршруту.
А вот с другого конца охваченной территории докладывают: канал из Северной Кельтмы в Южную огородили плетнями, поставленными на расстоянии десять саженей друг от друга, и шлюзы с обоих концов возвели. Теперь этим путём могут и стотонники проходить, путь из среднего течения Камы в Северную Двину стал удобней. Да ещё и на Кельтме во многих местах промыли русла так, чтобы спрямить дорогу. Водомётную баржу несколько раз перестраивали, совершенствуя, теперь она берёт глубже.
Из города Самары пишет водитель стотонной баржи за нумером семнадцатым, что пришли к нему на пристани люди башкирские и обиду высказали, поелику судоходства по Белой реке ждут не дождутся. Через это кошмы да иное из шерсти валяной имущество лошадьми возят на ярмарки дальние. А сами они в городке, что у впадения Уфы-реки в Белую сидят.