Москва-Лондон
Шрифт:
в Вестминстере оцениваешь следующим образом…
И она так кратко и четко обрисовала ситуацию при дворе династии Тюдор, что потрясенный Чанслер воскликнул:
— Лучше, чем ты это сделала только что, я не смогу рассказать никогда в жизни!
— И не нужно, дорогой мой, — очаровательно улыбалась Диана, — ведь твоей переводчицей буду служить я. Император со своим наследником не знают английского языка, а эти пьяницы и обжоры, их отвратительные герцоги, кроме того, чем они сейчас усиленно занимаются, вообще не способны на что-либо иное, а тем более даже на минимальную мыслительную деятельность! А ты у меня — умница, и я уверена, что все оценят это с первых же минут общения с тобою. Но время идет, дорогой мой, я должна сейчас ненадолго покинуть тебя. — Она строго и придирчиво осмотрела туалет Ричарда и удовлетворенно кивнула: — Прекрасно, милорд, вы вполне готовы! Бог вам в помощь и защиту…
— Ах, и зачем ты все это… нагородила? — уныло пробормотал Ричард
и, тяжко вздохнув, пожал плечами. — Я ведь вовсе еще не посол его величества короля Англии…
— Но разве только посол обязан думать о благе своей страны? — Никогда еще Диана не смотрела на него столь серьезно и не говорила с ним так подчеркнуто сухо. — Далеко не каждого посла император Карл жалует приглашением отужинать с ним. Далеко не каждый посол сможет использовать это обстоятельство с должной пользой для своей страны. Но мой супруг… — Диана вдруг так ласково и нежно улыбнулась Ричарду, что тот порывисто подошел к ней, схватил ее руки и прижал их к своим губам. — Но мой супруг сегодня докажет, что вовсе не обязательно быть официальным послом своей страны, чтобы верно и, главное, с пользой служить ей! Простите, Чарли, мне очень жаль, но приглашение императора относится только к Ричарду…
Добрый Чарли вновь упал на одно колено и прижался губами к руке Дианы.
— О, мадам богиня! — вдруг воскликнул он.
Все весело засмеялись.
Диана исчезла так же внезапно и незаметно, как и появилась, — словно прошла сквозь стену…
…Когда она привела Чанслера в свою роскошную парадную столовую, королевский пир, очевидно, только что начался.
Идя сюда, он боялся, что по пути ноги его сломаются и он непременно рухнет на пол в самый неподходящий момент. К тому же абсолютно нечем стало дышать, а во рту язык терся о нёбо, как о железную щетку…
Но сейчас, представ пред грозным владыкой полумира, Чанслер вдруг почувствовал себя настолько легко и раскованно, что впору смеяться в лицо императору, его наследнику и этим надутым великим грандам Испании!
Но Чанслер, разумеется, не засмеялся, а с достоинством и умением за-
правского вельможи и царедворца отвесил глубокий поклон Карлу, несколько менее низкий — принцу Филиппу, а герцоги свиты были удостоены лишь вежливого наклона головы гостя в их сторону.
Глаза Карла хищно сверкнули.
— Вы не хотите преклонить колено перед императором Священной Римской империи, королем Испании и той страны, в которой сейчас находитесь? — сквозь зубы процедил он.
Чтобы не вызвать ни тени подозрений, Диана сидела почти затылком
к Чанслеру, смотрела в лицо Карла и переводила быстро, четко и бесстрастно с испанского на английский и наоборот.
Чанслер еще раз низко поклонился Карлу и твердо, движением головы откинув волосы назад, заявил:
— Ваше величество, короли Англии, начиная с первого из них, установили для своих лордов привилегию приветствовать их лишь учтивым по-
клоном.
— Ваши короли установили слишком много привилегий для своих подданных, — хмуро заметил Карл. — У них еще будет немало возможностей разочароваться в этом. Прошу вас к столу, лорд…
— Лорд Чанслер, ваше величество. Лорд Ричард Чанслер.
Он еще раз поклонился Карлу и сел на указанное ему место за столом — рядом с императором, слева от него. Теперь лицо Дианы было видно почти в упор. Оно было спокойно и неподвижно. Взгляд ее по-прежнему был
устремлен на лицо Карла.
— Скажите, лорд, — заговорил Карл, играя изящной золотой вилкой, — правду ли говорят, что ваш король еще сущий ребенок?
— Да, он действительно еще очень молод, ваше величество, — спокойно и с достоинством ответил Чанслер, — но все-таки не настолько, чтобы
не знать границ своей власти.
— Но у подлинной власти не может быть никаких границ! — воскликнул Карл.
— Я полагаю, ваше величество, что все сущее на земле имеет все-таки определенные границы.
— Боюсь, ваши короли даровали вам еще одну совершенно нелепую привилегию: вступать с ними в спор!
— Но ведь еще древние мудрецы говорили, что в споре рождается истина, ваше величество, — позволил себе слегка улыбнуться названый посланник Англии…
— Хм… В споре с настоящими королями рождается преисподняя! — жестко отрезал Карл.
Разговор явно принимал опасный характер.
Чанслер отлично понимал это, но не ведал, как повернуть его по нужному руслу.
Наступило недоброе молчание.
Его нарушила Диана, обратившись к императору Карлу:
— Ваше святейшее величество, мне кажется, вам следовало бы спросить у лорда Чанслера о здоровье его короля. Все-таки этикет, ваше святейшее величество…
— Здесь не королевский прием в тронном зале! — сквозь зубы процедил Карл, раздражаясь, кажется, все больше. — А этот твой наглый еретик во-
все не посол английского короля. Гм… Впрочем, если ты находишь, что это нужно, спроси… черт с ним…
Когда Диана задала вопрос о здоровье короля Англии, Чанслер ответил спокойно и с достоинством:
— Насколько я знаю, в таких случаях надлежит заверить ваше величество, что мой государь вполне здоров, и осведомиться о здоровье вашего величества. Но я был приглашен вашим величеством на ужин, а не на дипломатические переговоры, и полагаю, что могу ответить на вопрос вашего величества не по дворцовым правилам этикета, а по моему разумению.
— Гм… Ну что ж… Говорите, лорд…
— К несчастью, мой король болен, и, насколько мне известно, неизлечимо.
Карл заметно оживился.
Филипп и герцоги стали с интересом смотреть на англичанина.
— Что же говорят врачи его величества? — спросил Карл. — Надеюсь, это не слишком большой секрет для вас, лорд?
— О нет, ваше величество. Врачи крайне скупы в определении пределов жизни моего короля. Увы, я не располагаю более точными или более обнадеживающими сведениями…