Москва-матушка

Крупняков Аркадий Степанович

— Горе-то какое,— сокрушенно сказал Козонок, отходя от та­тарина. — Не сбавляет цену лихой басурман.

— Погоди,— прошептала Ольга,— отдай ему это. — Она бы­стро сорвала с себя ожерелье — батюшкин дар. Федька немедля подскочил к татарину с ожерельем в руках.

Татарин оценил дорогие камни куда ниже того, что они стоили и потребовал еще доплаты.

– И призанять не у кого,— хмуро сказал Федор, подходя к товарищам.

— Ожидайте меня здесь — я денег найду,— сказала вдруг Ольга и спешно стала проталкиваться к выходу с площади.

—

Куда же ты? — крикнул ей вслед Ивашка.

— Скоро вернусь. Ждите меня.

Увлеченные торгом, Ивашка и Козонок думали, что до их по­купки никому нет дела. Но это было не так. Все время за Ольгой и Василько следили зоркие, злые глаза молодого генуэзца; Теодоро видел, как смотрела на пленника красивая руссиянка, в которую он был влюблен.

«Нельзя допустить, чтобы Ольга купила его», — решил Теодоро и, едва только исчез в толпе Ольгин сарафан, подошел к татарину.

— Сколько? — небрежно кивнул он в сторону Василька.

Татарин назвал цену. Теодоро вытащил кошелек и молча от­считал деньги. Не успели Ивашка и Федор слова между собой мол­вить, как Василько был отделен от общей цепи, связывавшей плен­ников, и отдан генуэзцу.

— Я буду ждать хозяйку здесь, а ты беги по следу, узнай, куда поведут,— торопливо сказал Ивашка Федору.

— Купец сей мне ведом,— не сдвинувшись с места, заметил Федор. — Сурожского богатея Антона Гуаска сынок. Даст бог, там и встретимся...

Ольгу в Хаджиме купцы знали и денег дали немедля. Радост­ная вернулась она на рынок. Но только взглянула на печальные лица Ивашки и Федора, как сердце обдало холодом, поняла, что случилось недоброе. Поискала глазами Василька и упавшим голо­сом спросила:

— Неужто продали?

Козонок махнул рукой и направился к лошадям. Ивашка тихо тронул Ольгу за руку,— надо идти, и они пошли вслед за Федором.

Ольга шла с окаменевшим лицом. Только поравнявшись со своим конем, припала к седлу и горько, безутешно заплакала.

Глава восьмая

РАЗБОЙНИК СРЕДИ РАЗБОЙНИКОВ

...генуэзцы стимулировали разбойни­ческие походы татар на украинские, русские, польские земли и на Кавказ и таким образом содействовали опус­тошению этих областей кочевниками.

С. Секиринский, «Очерки истории С у рожа».

ПАРОЛЬ

лезами горю не поможешь,— произнес Ивашка, утешая Ольгу. — Даст бог, при­едем в Сурож — может, что и придумаем. А сей­час пора бы и о пути подумать.

Ольга сняла с пояса мешочек с деньгами и передала Федьке.

— Дяде Ивану коня надобно. Сходи — купи. Нас найдешь в Хаджиме — будем тебя ждать, заодно и в дорогу соберемся. Ну, с богом. И воз­вращайся скорее...

Козонок кивнул и скрылся в толпе.

Если на том конце рынка, где продавали ясырь, шел бойкий торг, то на другом было без­людье. Из десятка лошадей, выведенных на продажу, Козонок не выбрал ни одной. Татары и сами признавали, что животные годны только на махан. И потому Федька стал расспрашивать, где можно найти справного коня. Ему посовето­вали сходить к Белой скале, там за рекой стоит цыганский табор.

Федька решил побывать у цыган, благо до Белой скалы всего три версты.

Путь он выбрал покороче. Минуя городскую

стену, вышел на узкую тропинку, вьющуюся в густых зарослях ка­рагача.

В том месте, где Карасу делится на два рукава, заросли стали еще гуще. И вдруг Федька услышал приглушенную татарскую речь. Он отскочил в кусты. Вскоре на тропинке показались татары. Они шли гуськом и переговаривались между собой. Федька бросил­ся в сторону, чтобы не попасться им на глаза, и выскочил на не­большую полянку. Козонок упал на землю вовремя, его не увидели. На траве сидели молодые татары и, видимо, ждали тех, что шли по тропе. Вот они появились. Один, худощавый и стройный, в богатой одежде, поздоровался с сидящими на поляне, заговорил негромко, но властно. Слов его Федька не расслышал. Пожилой татарин-воин спросил смиренно:

— Зачем позвал ты нас, Дели-Балта?

Имя жестокого разбойника было известно на всем побережье от Кафы до Сурожа. Федька вздрогнул. Тот, худощавый, снова за­говорил, на сей раз громче, резко и раздраженно:

— Все вы были сегодня на базаре. Все видели старого волка Джаны-Бека. Послан он ханом, чтобы Дели-Балту изловить и вместе с его друзьями казнить. И пока этот старый шайтан здесь, мы должны быть осторожны... Но я не вижу всех моих людей,— и Дели-Балта, повернувшись, оглядел сидящих на поляне.

Козонок увидел его лицо и чуть не вскрикнул. Это был Алим, сын бея Ширинова, владетеля Карасубазарского бейлика. Федь­ка знал его хорошо. Бывая с консулом в Карасубазаре, он не раз встречал молодого Ширина на беседах о торговых делах.

— Многие в отъезде, хозяин,— ответил пожилой татарин,— но я сумею передать им все, что скажут твои уста.

— Слушайте. Мы решили изменить встречный пароль. Отныне пароль будет такой: первый говорит: «пусть молодец будет молод­цом», а второй: «пусть постель его будет под кустом». Теперь даль­ше. Этой же ночью мы совершим славное дело. Фряжский купец Гуаско купил сорок невольников и не испросил моей охраны, не поклонился мне. За это он будет наказан смертью. Стражи у него мало, и встретим мы его у Арталана. Невольников разделим, а го­лову купца отдадим в подарок Джаны-Беку. Пусть старый козел сжует свою бороду от злости. Это сделаю я. Я так сказал. Теперь можете идти. Встреча на закате солнца возле Ак-кая. Оттуда пря­мо в лес. Не забудьте новый пароль.

Дождавшись, когда стихли шаги татар, Федька выскочил на тропинку, опрометью пустился к большой дороге.

Коня с седлом купил быстро и направился обратно теперь уже по кружному пути.

Приехав в Хаджиму, Козонок тотчас поделился всем услышан­ным и увиденным с Ивашкой.

— Купца убьют — туда ему дорога,— задумчиво сказал тот.— А вот Василька нам теперь не увидать. Дели-Балта награбленное здесь не продает, особенно невольников.

Ольга стояла грустная, Козонок вздыхал и бранился, а Иваш­ка молчал и думал. Хитрый был мужик Ивашка. Недаром так вни­мательно слушал он рассказ Козонка. В голове его возник сме­лый план.