Москва нас больше не любит
Шрифт:
– Если бы он не прошел, - сказала ларечница, будто поняв, о чем думает жена, - а прошли бы его враги, его бы убили. У нас же не так, как в Москве… Мне уже наши звонили, поздравляли. Тоже плачут… В девяностых, - негромко добавила Эльза, - когда были эти, - она неопределенно показала рукой, можно было подумать, что угодно, но жена почему-то поняла, что она говорит о демократах, - у меня убили мужа. Он тоже занимался политикой, как брат. Полез туда… - Эльза добавила какое-то кавказское слово, неразборчиво.
Жена немного обалдела и не стала спрашивать про подробности - кто, зачем, за что… и от какой партии баллотировались враги ее мужа и брата. Она подумала, что это, наверное, и неважно. Она только поздравила Эльзу с победой и
Пивом “Стелла Артуа”, соленым печеньем “Динкел”, колой и сигаретами.
Игровой и не игровой театр
( Случай на Арбате )
У автора есть знакомые - молодой, но уже известный в узких кругах актер Николай Н. и любящая все прекрасное и высокое, специалист по бизнес-консультированию, психолог Мария М. Мария М. также молода и привлекательна, и мне кажется, она даже несколько моложе Николая Н., хотя в данном случае это никакого значения не имеет. Добавлю, что деловые качества, живой ум, открытость и коммуникабельность Марии М. снискали ей популярность как в среде коллег, так и в среде близко знающей ее творческой интеллигенции. Чего не скажешь о Николае Н., чей трагикомический талант и неуравновешенный нрав снискали ему несколько двусмысленную популярность среди знающих его знакомых и театральной общественности города.
Исчерпав список основных действующих лиц, опишем мизансцену.
Николай Н. и Мария М. прохладным майским днем в районе 6 часов вечера прогуливаются под руку недалеко от известного кинотеатра “Декабрь”, что на Новом Арбате. Они встретились там потому, что неподалеку, в переулках, находится недавно снятая и заново отремонтированная двухкомнатная квартира молодого специалиста по бизнес-консалтингу Марии М. Она, как я уже говорил, на хорошем счету у начальства и so, ее труд неплохо оплачивается. Прогуливаясь, они обсуждают не что-нибудь, а разницу между так называемыми “игровым” и “академическим” театром, то есть в каком-то смысле разницу между театром русским, театром Станиславского и Немировича-Данченко, и театром американским, авангардным, как известно, многим обязанным опять же русскому человеку, известному актеру и белому эмигранту Михаилу Чехову, родному племяннику Антона Павловича.
Не только ему, конечно, но и ему в значительной степени.
Я предполагаю, что они обсуждают эту разницу увлеченно, потому что молодому и кипучему уму Марии М. скучно с сослуживцами по бизнес-консультированию, и она любит творческих людей, в ее биографии уже было два бурных романа на эту тему - с музыкантом А. и живописцем Б., оба эти романа оставили, как выражается Мария М., “глубокий след в ее биографии”.
Так вот, Н. и М., они прогуливаются под руку недалеко от кинотеатра Д., то есть “Декабрь”, обсуждая театр Михаила Чехова и чем он, например, отличался в послевоенной Америке от довоенной Риги, где некоторое время, ошибочно надеясь, что власть большевиков - это ненадолго, жил Михаил Чехов.
Солнце выглядывает и снова прячется за весенние облака, ласково освещая улицу и отражаясь в окнах высотных домов Нового Арбата, разнообразные хорошо одетые люди проходят мимо, торопясь по своим современным делам (на часах всего около 5 p. m.), автомобили медленно катятся по Новому Арбату в обе стороны, мигает большая реклама модного магазина “Весна - Bosco di Ciledgi”, полощется на ветру свежая майская зелень… - в общем, жизнь хороша, и жить - хорошо.
“…Как вдруг, - рассказывал мне позднее актер Николай Н., сопровождая свой рассказ грустной и полуиронической улыбкой, - как вдруг, друг мой, возле нас, не обращая внимания на такие мелочи, как тротуар и пешеходов, останавливается, шелестнув тормозами, ярко красная полуспортивная машина, очень дорогая на вид, возможно, это была Maseratti или Ferrari, а возможно, я путаю, и оттуда выходят два прекрасных молодых брюнета спортивного вида. Помните у
Выходят, можно сказать, если не в двух, то в трех шагах от нас, разговаривающих о театре Станиславского и Михаила Чехова, и, не обращая на это никакого внимания, начинают одеваться в светлые, довольно дорогие на вид плащи, при этом гортанно переговариваясь между собой на каком-то из языков народов бывшего СССР”.
– Впрочем, - говорит мне Николай Н., как известно, совершенно свободный от всякого национализма и шовинизма, - впрочем, возможно, это был какой-то из живых или древних восточных языков, турецкий или арабский, я ведь не знаю восточные языки, возможно, это был персидский или даже иврит, хотя насчет последнего я сильно не уверен. Правда, краем глаза, я машинально обратил внимание, что номера у спортивной машины были из региона 177, то есть московские и ни в коем случае не дипломатические.
– Ну конечно, - скажете вы, - произвести впечатление на бедного артиста не мудрено, ему даже спортивный вариант бюджетного автомобиля Кia покажется золотой каретой, ха-ха-ха…
– Но ведь, - возражу я, - но ведь снимающая квартиру в арбатских переулках специалист по бизнес-консультированию Мария М. также была впечатлена легко выехавшим на тротуар полуспортивным автомобилем, впечатлена настолько, что на мгновение-другое потеряла нить разговора. И дело даже не в марке автомобиля и его гипотетической цене, что-что, а дорогие автомобили и аксессуары к ним Мария М. видывала на своей работе, в той, другой, серьезной, не соприкасавшейся с актером Николаем Н. жизни, но было что-то вызывающее в этом наборе - красный автомобиль, плюс пешеходная часть Нового Арбата, плюс шелестение шин, плюс немного испуганные автомобилем прохожие, плюс белые плащи и, кстати, странные, а ля 1990-е годы прически молодых людей. Этакие, изволите видеть, проборы и черные челки на глаза. Настоящие джедаи.
– И, - почти перебивая меня, продолжает свой рассказ Николай Н., - и, вы знаете, С., вы удивитесь, но мы с Машей М. потеряли нить нашего разговора о театре Михаила Чехова! Просто мгновенно! Будто ее и не было!… Резюмируя наши ощущения, скажу, что мы стояли, чувствуя себя немного испуганными и, я бы даже сказал, неуверенными в себе и в уместности своего нахождения с нашими разговорами в этой точке Нового Арбата, известной улицы древней столицы нашей родины города Москвы. И, почувствовав это, я недовольно вспоминаю, что я на минуточку - выпускник РАТИ, Российской академии театрального искусства, поклонник Антонена Арто, книжник, известный московским любителям театра молодой талантливый исполнитель, а моя спутница - серьезный специалист в области инновационных технологий, do you understand it?!
Вспомнив это, я начинаю сердиться еще больше и заставляю себя вспомнить еще ни больше, ни меньше, как об иерархии истинных ценностей, о приоритете вечного над временным, о том, что именно я и Мария М., а не эти нувориши в нелепых ретро-плащах, являемся коренными жителями и хозяевами нашего города - и этого, известного мне с детства, места.
И вдруг я вижу, и то, что я вижу, во второй раз сбивает меня с мысли и тем “Михаил Чехов и русский игровой театр” и “мы москвичи, и это звучит гордо”. И то, что меня второй раз сбивают с моей мысли, вместе с раздражением рождает какую-то, я бы даже сказал, растерянность.
– Но что же вы увидели, дорогой Н.?
– спрашивает автор.
– Терпение и еще раз терпение, - усмехнувшись, отвечает автору Николай Н. и продолжает: -…Я не вижу, как говорится, ничего особенного, дорогой С., но вижу, как одевшие свои элегантные плащи брюнеты, не прерывая беседы на гортанном, возможно, живом восточном языке, наклоняются к автомобилю и плавным, почти не обращающим на себя внимания движением, таким движением обыкновенные люди достают из автомобиля пакеты с покупками, деловые сумки или портфели, - так вот, брюнеты наклоняются и достают из автомобиля… - угадайте, что?