Москва парадная. Тайны и предания Запретного города
Шрифт:
В 1821–1822 годах в главном доме усадьбы жил ближайший друг Пушкина князь Петр Андреевич Вяземский. Он один из первых понял и принял юного гения, о чем писал Жуковскому в 1818 году; «Стихи чертенка-племянника (Василия Львовича Пушкина) чудесно хороши. В дыму столетий! Это выражение — город. Я все отдал бы за него движимое и недвижимое. Какая бестия! Надо бы посадить его в желтый дом: не то этот бешеный сорванец нас всех заест как отцов наших». В свою очередь, Пушкин взял эпиграф к «Евгению Онегину» из стихотворения Вяземского «Первый снег»: «И жить торопится, и чувствовать спешит». Сохранилась часть их переписки — 74 письма Пушкина и 46 писем Вяземского. Петр Андреевич был приглашен на легендарный мальчишник в канун свадьбы поэта, а на самой свадьбе был посаженым отцом
Недалеко от нынешнего Пушкинского сквера жили в то или иное время и другие участники мальчишника: любимый Пушкиным Воиныч — П. В. Нащокин, поэт Н. М. Языков, А. С. Хомяков, Денис Давыдов и семья декабриста генерала М. Ф. Орлова. Известно, что в период пребывания Пушкина у Соболевского знаменитый московский портретист В. А. Тропинин написал его знаменитый портрет, который находился у князя М. А. Оболенского, проживавшего в доме № 14 по Арбату. Совсем рядом в Большом Николопесковском пер., 15 жила старшая дочь Пушкина Мария Гартунг, черты которой отразились в облике Анны Карениной.
В 1840—1880-х гг. в овеянном литературной славой особняке Щепочкиной жил страстный и восторженный почитатель А.С.Пушкина Н. А. Львов. С разрешением московских властей он в 1871 г. на свои средства напротив дома на Спасопесковской площади разбил небольшой уютный сквер, назвав его Общественным Пушкинским садом, в память частого пребывания великого поэта у своих друзей в близлежащих арбатских переулках. Сквер стал любимым местом прогулок старшего сына Пушкиных генерала Александра Александровича, особенно когда тот жил на углу переулков Дурновского и Трубниковского. В 1993-м в Пушкинском сквере был открыт памятник поэту.
Александр Пушкин, портрет работы О. А. Кипренского
М.А. Гартунг, старшая дочь А.С. Пушкина
Хозяин дома Н. А. Львов мог бы гордиться как своим зеленым детищем, так и своей родословной. Дед хозяина (по материнской линии) Николай Мордвинов был знаменитым адмиралом, морским министром, а главное — единственный из членов николаевского Верховного уголовного суда, не подписавший смертный приговор декабристам. Мордвинов мечтал об устройстве в России правления, подобного английскому, конечно, с поправками, продиктованными российскими условиями. В частных разговорах с друзьями он высказывался весьма радикально: «Надо начать с трона». Пушкин отметил, что Мордвинов «заключает в себе всю русскую оппозицию». Именно он в 1832 году подал свой голос за избрание Пушкина членом Российской академии.
Дед по отцовской линии Николай Александрович Львов — архитектор, музыкант, литератор был ярчайшей фигурой конца 18 века — «Золотого века российского просвещения». Он писал стихи и либретто для комических опер, занимался геологической разведкой и совершенствовал отопительную технику того времени. Он первым в России сконструировал отечественную бумагоделательную машину. Одним из первых в России стал переводить сонеты Петрарки. Нашел две старинные летописи и добился их издания, одна из них в его честь названа «Львовская летопись». И, конечно, строил, строил много — в Петербурге, Москве, на тверской земле, на Украине, в Прибалтике. Он выполнял личные заказы самодержцев, частные заказы богатых и влиятельных лиц (князя Безбородко, графа Воронцова, Строганова, Разумовского, княгини Дашковой), а также других, менее состоятельных заказчиков.
Портрет Н.А Львова. Д.Г.Левицкий, 1789
Портрет
Николай Александрович был женат на Машеньке Дьяковой — родной сестре жены Гавриила Романовича Державина и был его лучшим другом. Именно Державин стоял у истоков славы Пушкина. Это он, прослушав чтение «Воспоминаний о Царском Селе», бросился целовать мальчика-лицеиста, по словам самого Пушкина, «и, в гроб сходя, благословил». В архиве Державина сохранился автограф стихотворения, поднесенный ему юным поэтом, в памятный день 8 января 1815 года. В старшую сестру Марии, Александрии, без памяти влюбился их третий приятель поэт Василий Капнист и вскоре стал ее женихом.
Из рода в род в семье Львовых передавался трогательный рассказ о любви Николая Львова и юной Машеньки, чей портрет написал друг семьи художник Дмитрий Левицкий. Граф Л.Ф. Сегюр, увидев этот портрет, не мог не выразить своего восхищения:
Как нежна ее улыбка, как прекрасны уста ее, Ничто не сравнимо с обаянием ее грациозного облика. Так скажут? Но есть ли в ней то, что в ней любят больше всего, — Сердце стократ прекраснее, чем небесная лазурь ее глаз. Ей дано больше очарования, Чем это смогла передать кисть. И в сердце ее больше добродетели, Чем красоты в ее лице.По семейным преданиям, в Машеньку влюбились сразу два приятеля, два поэта — Николай Львов и Иван Хменицер. Сердце очаровательной Машеньки принадлежало Николаю Львову. Знаменитым и известным он станет много позже, а пока… пока он был небогат и, на взгляд родителей Машеньки, «бесперспективен». Отец, обер-прокурор, запретил дочери даже думать о нищем юноше и подыскал ей более подходящую партию. Влюбленные были разлучены.
Василий Капнист не мог смотреть спокойно на страдания влюбленной пары. Накануне собственной свадьбы он решил помочь другу, рискуя навлечь на себя гнев будущего тестя: отправившись вместе со своей невестой и ее сестрой Машенькой на бал, свернул с дороги и подъехал к небольшой церкви, где их ждали взволнованный Львов и священник. Здесь влюбленные были обвенчаны, после чего молодой муж отправился домой, а Капнист повез сестер на бал…
Тайна свято соблюдалась всеми участниками этой необычной женитьбы: три года муж и жена прожили друг с другом врозь, и даже близкие друзья не знали ничего о браке. Николай боготворил жену, и она платила ему бесконечной любовью и преданностью. «Другая часть меня», — однажды написал Львов о Маше. Ей, только ей одной, он посвящал свои стихи:
Дух мой томный ободрился, Сладка мне надежда льстит, Та краса, кем я пленился, Нежный жар со мной делит. Уж я больше не желаю, На брегу здесь обретаю Я любви моей предмет, И, любя, любим сердечно, Вот что счастие конечно, Счастья в свете больше нет.Знаменитый архитектор и литератор так и оставался непризнанным ее семейством, несмотря на бриллиантовый перстень, подаренный ему государыней Великой Екатериной. Лишь в 1783 году, после того как Львов был избран членом Российской академии, получил чин коллежского советника, родители Маши дали согласие на брак. Вторичное венчание по канонам православной церкви было недопустимо, и тогда Львов заранее нашел среди крепостных желающих соединить свои судьбы. Пару обвенчали, а после торжественные поздравления принимали сразу две четы.