Москва Первопрестольная. История столицы от ее основания до крушения Российской империи
Шрифт:
Новшества стали появляться с приездом в Москву наследницы цареградских кесарей Софьи Палеолог, ставшей супругой великого князя Ивана III. Вместе с ней прибыло множество греков и итальянцев, которые потеснили у московского трона старозаветных бояр.
Бояре возненавидели греческую царевну, оговаривали ее перед мужем, и великий князь все более отдалял от себя супругу, а тринадцатилетнего сына Василия посадил под стражу. Бояре торжествовали: все опять пойдет по-старому, как повелось от предков.
Великая княгиня Софья Фоминична сидела у себя в тереме, не смея показываться на глаза супругу, а бояре готовились пышно отпраздновать свою победу. По их наущению 4 февраля 1498 года великий князь должен был объявить своим наследником и торжественно венчать на царство внука Дмитрия от рано
Много толков на Москве ходило по случаю предстоящего торжества. Говорили, как выросла и окрепла за последние годы власть московского государя. За тридцать лет княжения Ивана Васильевича его владения увеличились в несколько раз, даже мятежный Новгород покорился ему, а их вечевой колокол давно висит на одной из московских колоколен. Игу татарскому после противостояния на Угре пришел конец. А самого великого князя все чаще называют по-новому – царем и самодержцем, как в старые годы именовали только цареградских императоров.
Многих занимал обряд венчания на царство, неизвестный дотоле в Москве. Греки-монахи с Афона, хорошо знавшие, как подобное торжество происходило в Царьграде, охотно рассказывали о нем. Отыскали в великокняжеских закромах присланные в разное время из Византии шапку Мономаха, трон из слоновой кости, герб в виде двуглавого орла. Поговаривали, что недаром великий князь женился на дочери последнего византийского императора, теперь он сам стал царем, а Москва – все равно что новый Рим. Первый Рим покорил себе все народы, но осквернился латинской ересью, вторым был Царьград, но пал под натиском магометанской веры, ныне Москва стала третьим Римом, и четвертому не бывать.
Иван III с митрополитом и дочерью Еленой
Художник В.В. Муйжель
Четвертого февраля москвичи стекались в Кремль посмотреть на первую коронацию на Руси. В Успенском соборе воздвигли дощатое возвышение и на нем три стула – для великого князя, его внука Дмитрия и митрополита Симона. Рядом поставили налой и на него положили шапку Мономаха и бармы. Все духовенство – митрополит, архиепископы, епископы, архимандриты, игумены – в священных облачениях ожидал начала церемонии. Когда в назначенное время в храм вошел великий князь с внуком, дьяки по обычаю пропели многолетие Ивану Васильевичу, и духовенство отслужило молебен Пресвятой Богородице и московскому чудотворцу Петру.
– Отче митрополит, – обратился великий князь к владыке Симону, – Божьим соизволением отцы наши, великие князья, сынам своим первым давали великое княжение. Так повелось от прародителей наших. И отец мой меня благословил великим княжеством. И я своего сына первого Ивана благословил великим княжением. По Божьей воле сына моего Ивана не стало, а у него остался сын первый, Дмитрий, и я его ныне благословляю после себя великим княжеством управлять. И ты его, отче, благослови.
Митрополит велел Дмитрию взойти на возвышение, где стоял сам рядом с Иваном III, и благословил его крестом. Дьяконы прочитали положенные молитвы, Дмитрий преклонил главу, и великий князь возложил шапку Мономаха и бармы на внука. Все, присутствовавшие в соборе поклонились обоим великим князьям и поздравили их.
– Господин и великий князь Дмитрий, – поучал митрополит отрока, – имей страх Божий в сердце твоем, люби правду, и милость, и суд правый. Имей послушание к своему государю-деду и попечение от всего сердца обо всем православном христианстве. А мы тебя, господина и сына своего, благословляем и Бога молим о твоем здравии.
Но недолго пришлось Дмитрию носить новый титул. Прошло меньше года, как Софья Фоминична вернула себе место в сердце великого князя. С сына Василия сняли опалу и провозгласили его государем Новгорода и Пскова, наследником отца. Многим боярам, клеветавшим на великую княгиню, отрубили головы. Первого венчанного на царство московского князя Дмитрия посадили «в камень», то есть в каменную темницу. Еще тяжелее пришлось ему, когда по смерти Ивана III великим князем стал Василий III. Дмитрия
Кончина Василия III
От брака с Соломонией Сабуровой у Василия III не было детей. Тогда он совершил невиданное прежде: насильно постриг жену в монашество, а себе выбрал новую супругу – княжну Елену Глинскую. Вместе с молодой женой он объезжал монастыри, где молился о даровании ему наследника. Наконец он появился. Василию же оставалось жить всего три года.
В сентябре 1533 года великий князь, побывав в Троице-Сергиевой обители, поехал со своей семьей в Волоколамск, чтобы там «тешиться осенней охотой». В дороге на левой ноге у государя появился небольшой, но злокачественный нарыв. Несмотря на это, после Покрова великий князь был в Волоколамске на пиру своего любимца Шигоны Поджогина и, не утерпев, поехал с собаками и ловчими в поле. Но с охоты в Волоколамск его принесли дети боярские на носилках. Вызванные из Москвы придворные врачи немец Николай Булев и Феофил прикладывали к нарыву пшеничную муку с медом и луком и какую-то мазь, от которой пошел гной. Больному становилось хуже, и он делал предсмертные распоряжения. Дьяк Меньшой Путятин со стряпчим Мансуровым привезли прежнюю духовную государя, которая по его распоряжению была сожжена. Все это было сделано тайком от братьев государевых и бояр.
Начали составлять новую духовную. Посоветовавшись со своими любимцами, Василий III призвал в послухи, или в свидетели, находившихся при нем князей: Бельского, Шуйского, Глинского, Кубенского и Шигону. Из Москвы вызвали еще Михаила Юрьевича Захарьина-Кошкина. Государь хотел умереть в Москве, но заехал в Иосифов монастырь, где, лежа на одре, слушал литургию. Подле него стояли великая княгиня с детьми, проливая слезы.
В Москву больного, уже недвижимого, везли в каптане, или возке, и в нем переворачивали его князья Палецкой и Шкурлятов. В селе Воробьеве, куда явились митрополит и бояре, была двухдневная остановка. Против Новодевичьего монастыря навели через реку мост. Но четверка лошадей, везшая возок, провалилась. Дети боярские подхватили возок и обрезали гужи у оглобель. Государь покручинился на городничих (Волынского и Хохрикова), переправился под Дорогомиловым на пароме и въехал в Кремль рано утром, чтобы не оглашалось его безнадежное состояние.
Окончив духовное завещание и открыв митрополиту и своему духовнику желание постричься в монахи и принять схиму, государь обратился со следующими словами к боярам: «Ведаете сами, от великого князя Владимира Киевского ведется наше государство Владимирское, Новгородское и Московское. И вы, братие, постойте крепко, чтобы мой сын учинился на государстве государем. Была бы в земле правда, и в вас бы розни не было бы никоторой. Да приказываю вам Михаила Львовича Глинского, он человек к нам приезжий, но вы не называйте его приезжим, а держите за здешнего урожденца, зане он мой прямой слуга. И были бы вы все сообща, земское дело и дела сына моего зело берегли и делали за один. А ты бы, князь Михайло Глинский, за моего сына князя Ивана, за мою великую княгиню Елену и за моего сына князя Юрия, кровь свою пролиял и тело свое на раздробление дал».
Василий III диктует свое духовное завещание.
Художник В. Зейденберг
Третьего декабря умирающий государь вторично причастился Святых Тайн и назначил правительницей государства жену Елену. Летописец изображает трогательное прощание государя с трехлетним сыном Иваном, которого принесли на руках, и с великой княгиней, которую держали под руки, а она вопила и билась. Ивана он благословил на государство крестом Петра-чудотворца, коим благословлен был Иван Калита. Отпуская сына, государь сказал его няне, боярыне Челядниной: «Смотри, Аграфена, от сына моего Ивана не отступи ни пяди». Затем Василий благословил и годовалого сына Юрия.