Москва-Поднебесная, или Твоя стена - твое сознание
Шрифт:
— Так вы дослушайте, до конца! — нервно встрепенулся Жерар, в сердцах лязгнув шпагой, — Это не все еще!
Нистратова замолчала с видом снисходительным, но заинтересованным.
— Но смысл то в том, — продолжил крыс, — что нация, уничтоженная этим, спасенным вами тираном, если бы осталась жива, подарила бы миру, к примеру, болезнь, против которой никакого спасения нет. Вся планета за кратчайший срок полегла бы в страшных мучениях! Что тогда? Кто тут в этой цепочке благое, доброе дело творит?
Нистратова задумалась, недоверчиво посматривая
— Что есть добро и что есть зло, — изрек Жерар, — объективно не знает никто! Кроме одного Бога! Но есть выработанные за столетия существования человечества моральные принципы! Они все в инструкции прописаны…
— В инструкции? Это в какой? — удивилась докторша.
— В Библии по-вашему. Только никто, в сущности, по правилам этим не живет, а все потому, что все вы, люди, совершенно разные. Настолько разные, что это даже странно нам высшим созданиям! Только вы об этом ничегошеньки не знаете, ибо ограниченны с рождения.
— Как это ограниченны? — не поняла Наталья Андреевна, — Я лично себя ограниченной не считаю!
— Я тоже! — прохрюкала Лавандышева обиженно, но увидев злобный оскал Жерара, тут же замолчала.
— А так. Вас всех, образно говоря, как обухом по голове при рождении глушат и подобно умалишенным в одну клинику сажают. Вывешивают распорядок дня, обязанности каждого, правила поведения и вы все в этом мире живете, ничего не соображая, зачем то, и почему это. Но есть такие, которых оглушили недостаточно хорошо, и они начинают что-то припоминать, догадываться, что бытие их искусственно создано, что для них все бы по-другому должно быть. Вот и начинают они кто картины писать, кто стихи, а кто и на соседа по палате с ножом кидаться. Вот в чем весь фокус!
— А кто же нас это… как вы говорите, глушит?
— Известно кто. Ангелы ваши. Ангелы хранители. Вы думаете, почему они хранителями называются? Думаете, охраняют вас от несчастий? Как бы не так, они в этой клинике вроде санитаров, охраняют вас, что б не сбежали.
— Жутковатая картина, — вымолвила Наталья Андреевна, — и что же это все правда?
— Правда, правда, — подтвердил крыс, — ну это я, конечно, утрировал, не все так уж и печально, но факт есть факт — проект терпит крах. Люди несчастливы. Мир жесток и зачастую несправедлив. Единой цели у человечества нет. Да и быть ее не может, ибо все вы, как я и сказал — разные!
— А что же Елисей мой? Он то тут при чем? — вспомнила супруга о пропавшем муже.
— А вот Елисей ваш как раз и есть камень преткновения. Он в будущность свою ангелом, совершил недопустимую оплошность — одного человека оставил свободным.
— Как так?
— А так. Долго подробности объяснять. Но смысл в том, что в клинику то он его поместил, а вот оглушить как следует — забыл. Тот теперь очухался от наркоза и решил с действительностью бороться. Изменяет ее на свое усмотрение при помощи своего нового ангела-хранителя. Но нам то
— Подождите, подождите, — догадалась Нистратова, — это вы про события последних дней что ли?
— Именно! — улыбнулся крыс.
— Значит и башню, этот самый очухавшийся, уговорил? — догадалась Нистратова.
— Он!
На минуту воцарилось молчание, которое впрочем, очень скоро нарушила телезвезда, издав истошный горловой и крайне неприятный звук.
— Так это тот, что-ли в кепке, что меня работы лишил? Это он, значит, мне карьеру угробил! — прозрела вдруг Вознесенская, — Он, выходит собака, с холодильником своим проклятым, башню в дерьмокачку превратил!
— Должен признаться, мне ход его мыслей нравиться, — рассмеялся Жерар, — и водка его рук дело! — посерьезнев, добавил он.
— Так что же вы его не поймаете! — завизжала обернувшаяся свиньей телезвезда, совершенно не вникая, по всей видимости, на чьей стороне крыс, — Его же в милицию надо сдать! Где тут у вас телефон? Срочно звонить надо!
Эллада вскочила и принялась торопливо семенить по трюму корабля, цокая каблуками. Она силилась найти телефонный аппарат, который представлялся ей почему-то непременным атрибутом морского судна.
— Тут никакого телефона нет, Малявкина! — крикнул на нее крыс.
— А че это он тебя все Малявкина, да Малявкина? — удивилась подруга певица, совсем вспотев в своем кошачьем костюме.
— Почем я знаю, — неуверенно отозвалась обряженная медсестрой Вознесенская, злобно косясь на Жерара, — крыса она и в Африке крыса!
— Подруга ваша никакая не Эллада Вознесенская, а натуральная Фрося Малявкина — безграмотная деревенская дура, приехавшая покорять Москву и добившаяся всего кратчайшим путем, то есть через интим! — объяснил, сверкнув глазками Жерар.
— Ложь! — вскрикнула Вознесенская, — Я талантливая! Я сама все! Не то что эта… — кивнула она злобно на подругу.
— Что-о? Да это я талантливая! А ты бездарность! — огрызнулась Лавандышева, сорвав с лица кожаную маску, под которой ей стало совсем невозможно. Жуткий ее пятачок блестел и трясся от негодования, — Специально меня, сука, водкой опоила, что б я такой же как ты свиньей стала!
Наталья Андреевна увидев жуткую физиономию женщины-кошки ахнула и схватившись за сердце попятилась. Тут и медсестра, не видя белее смысла скрывать свою внешность, сорвала защищавшую ее мерзкий вид повязку.
— Ах ты стерва! — крикнула Вознесенская и прыгнула на подругу, вцепившись той в мокрые, потные волосы, безобразно висящие клоками, как грязное тряпье. Лавандышева пронзительно завизжала и со злостью впилась зубами телезвезде в свинообразный нос, что вызвало у теледивы непроизвольные слезы. Эллада в ответ на это, резко ударила атаковавшую певицу под дых. Звук получился такой, словно кто-то уронил на пол сгнивший арбуз.
— Блядища! — просипела певица и пихнула подругу коленом в живот.
— Мразь! — быстро ответила та и плюнула в правый глаз Лавандышевой.