Москва про Романовых. К 400-летию царской династии Романовых
Шрифт:
Появление Музея изящных искусств именно на Волхонке весьма символично, поскольку еще в 1865–1886 годах здесь неподалеку существовал т. н. Голицынский музей, хранивший коллекции живописи, древностей и редких книг. Однако необходимость создания нового современного музея и постройки для него специального здания стала все более ощущаться со второй половины XIX века. Ведь в крупнейших европейских столицах уже давно существовали подобные музеи, наполненные зачастую даже не слепками, а оригиналами. Московский музей выступал едва ли не последним по времени из этого ряда, но самым богатым и роскошным и по строгому отбору экспонатов, их научному содержанию и диапазону представления истории искусства.
Среди тех, кто публично высказывался за эту идею, была и княгиня Зинаида Волконская, не только гостеприимная хозяйка популярного в Москве литературного салона на Тверской улице, но и автор ряда исторических сочинений. В 1825 году она была избрана почетным членом Общества истории и древностей российских при Московском университете. Княгиня не раз предлагала создать университетский «эстетический» музей, посвященный античной скульптуре. Дело оставалось за малым и самым главным – собрать деньги на это благое начинание и получить монаршее благоволение.
Единомышленниками Волконской были профессора Московского университета С.П. Шевырев и К.К. Герц, директор Московского Публичного и Румянцевского музеев Н.В. Исаков и другие представители московской интеллигенции.
Наиболее значимую роль в основании Музея изящных искусств сыграл Иван Владимирович Цветаев (1847–1913), обладавший большим опытом музейной работы. С 1882 года он служил в Московском Публичном и Румянцевском музеях, сначала заведующим гравюрным кабинетом, затем с 1883 года хранителем отделения изящных искусств и классических древностей, а с 1901 по 1910 год директором музеев.
Кроме того, Цветаев был профессором кафедры теории и истории искусства в Московском университете, доктором римской словесности, историком искусства. Он имел огромный авторитет в научной среде, будучи действительным членом Императорского Московского археологического общества, Императорской Академии художеств, членом-корреспондентом Императорской Академии наук…
А ведь Иван Владимирович был совсем не дворянского происхождения, уроженец Шуйского уезда Владимирской губернии, он должен был стать, как его предки, священником. И сперва ничего не предвещало ему будущее основателя крупнейшего московского музея. Начальное образование Цветаев получил в духовном училище, среднее – во Владимирской духовной семинарии. А вот историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета в 1870 году он окончил с золотой медалью.
Избрав для себя не церковную, а светскую карьеру, Цветаев в течение ряда лет преподавал в университетах Российской империи, а с 1877 года и в Московском университете, где в 1889 году возглавил Кабинет изящных искусств и древностей. Вот из этого кабинета и вырос Музей изящных искусств имени Александра III.
Коллекция кабинета с 1881 года находилась всего лишь в двух помещениях одного из старых университетских корпусов на Большой Никитской улице. Благодаря Цветаеву, с 1894 года приходить сюда смогли не только студенты, но и все желающие.
Кипучая энергия Ивана Владимировича не могла ограничиваться рамками университетского кабинета, направляя мысли ученого по пути создания более крупного, систематического собрания гипсовых слепков древневосточного, античного и европейского искусства. Цветаев мечтал о таком музее, который стал бы «наглядной хрестоматией по истории мировой скульптуры и архитектуры» [225] , подобно музеям Лондона, Парижа и Рима.
С начала 1890-х годов профессор Цветаев приступил к практической работе по организации музея, главной целью которой стало убеждение и чиновников, власть имущих, и богатых соотечественников в необходимости существования в Москве совершенно нового, по-европейски современного культурно-просветительского и художественного учреждения.
225
У истоков Музея: Письма И.В. Цветаева // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв.: Альманах. М. 2010. С. 552.
Вот, например, его письмо другу и единомышленнику Н.В. Баснину от 29 декабря
1893 года: «Не оставляя этих музейных дум и по ночам или, вернее, страдая от них бессонницами, я пришел к сознанию необходимости активной помощи со стороны моих друзей и добрых знакомых. Одному мне не сделать этого сложного дела. Тут необходимо содействие многих. Доколе я обращаюсь к участию лиц более мне близких по духу, по стремлениям высшего порядка. К Вам я обращаюсь с сердечной просьбой – … не могу я звонить и просить «на построение храма искусств» у людей богатых только потому, что они богаты и у меня в музее много нужд. Надобно достигать намеченой цели, соблюдая приличие и не унижая достоинство университета и задуманного учреждения» [226] .
226
Цветаев И.В. Письмо Баснину Н.В., 29 декабря 1893 г. Москва // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв.: Альманах. М. 2010. С. 562–564.
И богатые люди откликнулись. Среди меценатов были владельцы текстильных фабрик братья Арманд, московская благотворительница Мария Семеновна Скребицкая, предприниматель и благотворитель Павел Григорьевич Шелапутин, мануфактурист и собиратель произведений новых русских и французских художников Михаил Абрамович Морозов, предприниматель Иван Андреевич Колесников и его жена Ксения Федоровна, банкир Иван Михайлович Рукавишников и промышленник Михаил Николаевич Журавлев, чаеторговец Константин Семенович Попов, коллекционеры Козьма Терентьевич Солдатенков и Павел Михайлович Третьяков, основатель Кустарного музея в Москве Сергей Тимофеевич Морозов, гравер и собиратель редких гравюр Николай Семенович Мосолов, банкир Лазарь Соломонович Поляков и многие другие.
Расщедрились и представители императорской фамилии, ведь речь шла о музее, сохраняющем память об одном из выдающихся членов дома Романовых, – великие князья Сергей и Павел Александровичи, греческая королева, урожденная великая княжна Ольга Константиновна.
Одной из первых в ряду благотворителей стоит фамилия купеческой вдовы Варвары Андреевны Алексеевой, пожертвовавшей на создание музея 150 тысяч рублей в 1895 году. Условием сего акта было присвоение музею имени императора Александра III. Это было весьма кстати и серьезно повышало статус музея и его шансы на поддержку со стороны царской фамилии. Да и место для такого музея, названного в честь отца Николая II, требовалось соответствовавшее названию.
Кроме того, особый смысл названию будущего музея придавало то, что инициатива по присвоению ему имени покойного императора исходила не от власти, а из народа.
Цветаеву в буквальном смысле пришлось вести напряженную борьбу за выделение земельного участка под строительство. Видимо, и тогда существовали в столице серьезные проблемы со свободными участками под строительство «объектов бюджетной сферы».
В течение двух с половиной лет Московская городская дума решала судьбу будущей территории музея. Как писал Цветаев, члены городской думы «Все жилы напрягали к тому, чтобы не дать площади Колымажного двора под музей. желая в своём упрямом неразумении застроить площадь. промышленным училищем, с его химическими и даже мыловаренными лабораториями и фабриками» [227] .
227
У истоков Музея: Письма И. В. Цветаева // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв.: Альманах. М. 2010. С. 552.