Моссад : Секретная разведывательная служба Израиля

Коллектив авторов

Прошло более двух лет заключения Вольфганга, когда началась шестидневная война 1967 года. Положение изменилось не только для этой группы, но и для всех других осужденных шпионов. Они были переведены в особые камеры и с ужасом ждали, что погибнут либо от рук разгневанных египтян, либо под бомбами израильских самолетов. Однако ничего не произошло. Война закончилась, и заключенные вернулись в свои старые камеры.

Наступило Рождество 1967 года. Прошло восемь месяцев после окончания войны. Время для Вольфганга тянулось медленно: пожизненное заключение по египетским законам означало двадцать пять лет тюрьмы — ему оставалось еще двадцать два года. Его моральный дух поддерживало то, что он знал: главным принципом

Моссад было содействовать освобождению своих провалившихся агентов, а в случае их смерти — возвращать на родину останки. Но Лотц также знал, что Моссад не всесилен: израильские разведчики не смогли спасти от виселицы Эли Когена. Подтверждением этого являлось присутствие в тюрьме Тура Виктора Леви и его коллег. Несмотря на настойчивые усилия, все попытки вызволить их были безрезультатны.

Однако Лотц не знал, что в это самое время между Египтом и Израилем ведутся невероятно сложные переговоры под наблюдением генерального секретаря ООН У Тана и его личного представителя на Ближнем Востоке Гунара Ярринга. Уже были достигнуты первые результаты. В обмен на пять тысяч египетских солдат, захваченных в ходе войны 1967 года, Израиль потребовал освобождения группы водолазов и летчиков, находившихся в Каире. У Израиля было еще одно предложение: в израильских лагерях для военнопленных содержалось девять генералов и несчетное количество высших офицеров египетской армии. В обмен на них Израиль потребовал от Египта освободить десять израильских шпионов, которые содержались в этой стране.

Первыми в списке стояли имена Вольфганга и Вальтрауд Лотцев. Израильтяне были вынуждены признать и официально заявить, что «немец», содержащийся в тюрьме Тура, в действительности является евреем.

На переговоры с неуступчивым Насером ушло восемь месяцев. Египет не должен потерять свой авторитет в арабском мире. Все должно быть сделано в условиях строжайшей секретности, в газетах не должно появиться ни одного слова об освобождении израильских шпионов. Наконец Насеру было отправлено письмо, в котором всячески превозносились его гуманистические взгляды и говорилось, что израильтяне готовы поверить данному им слову чести. В знак доверия Израиль освободил нескольких египетских генералов еще до того, как был освобожден первый израильский шпион.

Насер сдержал свое слово. Всех шпионов признали больными «неизлечимыми болезнями» и всем выдали медицинские свидетельства. Вскоре без всякой огласки их освободили и отправили в Израиль [39] . 4 февраля 1968 г. семью Лотца отвезли в аэропорт Каира. Здесь их посадили на самолет «Люфтганза», следующий в Мюнхен через Афины. В Греции они пересели на другой самолет, следующий в Лондон, а спустя 48 часов чета Лотцев прибыла в Тель-Авив.

Некоторое время Вольфганг и Вальтрауд жили в современном доме недалеко от Тель-Авива. Их часто навещали Отто и Клара Науман, родители Вальтрауд, которые проживали в своем родном городе Хейлб-роне в ФРГ.

39

В обмен на Лотца и содержавшихся с ним израильских шпионов Израиль передал Египту 500 военнослужащих египтян, включая 9 генералов.

Вольфганг, прозванный своими соседями «Сус» (на иврите — «лошадь»), открыл небольшую школу верховой езды. Вальтрауд изучила иврит и стала правоверной израильтянкой. Несколько лет спустя Вальтра-уд внезапно заболела и умерла. Товарищи Вольфганга по тюрьме Тура Марсель Ниньо, Виктор Леви и Филипп Натансон часто приходили, чтобы утешить его. Лотца мучила мысль о том, что здоровье его жены было подорвано двумя годами тюрьмы в Египте.

Школа Лотца «прогорела». Он выехал в Соединенные Штаты, чтобы «заработать немного денег».

«В Израиле мало таких богачей, каких я встречал в Египте и Германии», — говорил он.

Поначалу Лотц поселился в Лос-Анджелесе, затем переехал в Сиэтл, где с новой женой, израильтянкой по имени Наоми, поселился в девятикомнатной квартире.

Вместе со своим партнером Лотц открыл частное детективное агентство. Он говорил: «Я кое-что смыслю в этом».

Предприятие лопнуло, когда жена партнера Вольфганга сбежала, забрав все деньги компании.

Вскоре после этого Лотц с тысячью долларами в кармане приехал в ФРГ. В одном из универсальных магазинов Мюнхена он нашел место в отделе продажи рыболовных принадлежностей. Он говорил: «Я ухлопал все свои деньги и компенсацию, полученную от Моссад, на школу верховой езды в Израиле. Но все потерял. Сейчас получаю от них лишь 200 долларов пенсии ежемесячно. Я не думаю, что это очень великодушно».

После визита президента Садата в Иерусалим, когда мир между Израилем и Египтом мог стать реальностью, Лотц обдумывал, как он говорил, «блестящую идею». «Возможно, они позволят мне вернуться в Египет, — сказал он тогда. — Я хотел бы основать школу верховой езды на берегу Нила». Но, подумав, добавил: «Скорее всего, ничего не выйдет… Я так одурачил их тогда, что вряд ли они когда-либо простят меня».

Противостояние

Ранним утром 1 июня 1967 г. в доме директора ЦРУ Ричарда Хелмса раздался телефонный звонок. Это озадачило Хелмса: телефон, по которому звонили, был подключен к его персональной линии, не зарегистрированной в справочниках. Подняв трубку, Хелмс тотчас узнал голос звонившего ему человека. Это был Меи Амит — его старый приятель, дружба с которым началась еще во время совместной учебы в Колумбийском университете. В 1962 году Амит возглавил Моссад. По голосу израильтянина Хелмс понял, что тот звонит ему не ради приятельской беседы.

– Дик, мне необходимо встретиться с тобой, — сказал Амит. — Я звоню из телефона-автомата в аэропорту. Никто не знает, что я здесь. Я только что прилетел. Это очень срочно.

Застигнутый врасплох, Хелмс тем не менее быстро сориентировался.

— На утро у меня назначено несколько важных встреч, — ответил он. — Но я смогу встретиться с тобой во второй половине дня. А до этого, если ты приедешь, могу организовать тебе встречу с моими людьми. Если ты введешь их в курс дела, к тому времени, как я освобожусь, мне сообщат, о чем ты хотел поговорить со мной.

— Договорились, — сказал Амит.

Необычный визит Амита в Вашингтон был кульминацией нескольких недель беспокойства, охватившего Тель-Авив.

Всю весну Советский Союз вел войну нервов. Основной поставщик вооружений в Сирию и Египет, Москва не переставала убеждать своих арабских союзников в том, что Израиль планирует полномасштабную агрессию против них. 13 мая советский посол позвонил президенту Насеру, чтобы предупредить о скором нападении Израиля на Сирию. В течение последующих дней русские снабжали руководство Сирии и Египта информацией о наращивании израильтянами ударной группировки на Голанских высотах.

На эти предупреждения Египет отреагировал полной мобилизацией своих вооруженных сил. Начальник генерального штаба Мухаммед Фавзи вылетел в Сирию для координации совместных действий. Вскоре обе страны привели свои армии в состояние полной боевой готовности. При этом Египет сосредоточил на Синае стотысячную группировку.

Дилемма, вставшая перед израильским руководством, была предельно проста: Египет и Сирия либо подыгрывали Советскому Союзу в проводимой им политике «контролируемой напряженности», либо хотели начать полномасштабную войну. Агентуре Моссад было дано указание собирать любую информацию, которая помогла бы решить эту дилемму.