Мост через огненную реку
Шрифт:
– Может быть, принять его обоснование? – пожал плечами Шантье. – Генерал Бейсингем у нас один, и слишком большая роскошь – запереть его в тюрьму. Мне другое непонятно: почему так себя повела королева?
– Что? – растерялся Энтони. Поведение Элизабет казалось ему совершенно логичным.
– Во-первых, герцогиня Баррио права: почему она не заставила тебя снять эти дурацкие серьги? Во-вторых: зачем было оставлять труп во дворе? Ведь ничего не стоило спрятать его в какой-нибудь кладовой или, еще лучше, вынести через секретную калитку и бросить за пару кварталов от дворца – пусть потом городская стража разбирается, с кем он ночью сцепился. Я думаю, такой подвиг и с раненой рукой был бы тебе вполне по силам. И, наконец, почему его так быстро нашли?
– Сыщик из тайной полиции нас выследил… Тьфу ты, хрен жеребячий – он ведь доложил королю, и, похоже, только ему, иначе бы мы с Леоном целый час так спокойно не сидели…
– Рад, что твой разум, наконец, проснулся. А вот почему его вообще нашли? Едва ли кто-то ночью случайно потащился в тот отдаленный двор.
– Ты думаешь, она?! Чушь, Рене! Зачем ей?
– Я ничего не думаю. Думать должен ты. Ты лично знаешь короля и королеву, тебе и судить. Мне всего лишь кое-что показалось странным. Одно скажу: радуйся, что у тебя такой союзник. Где бы ты был сейчас, если бы не король…
…Солнце, пробиваясь сквозь стекло, играло на брошенных на резное яшмовое блюдо ягодах винограда. Блюдо это, восточную штучку, подарил Рене Бейсингем – по счастью, маркиз так и не узнал, сколько оно стоило. Энтони подумал, что люди часто бывают совсем не таковы, какими кажутся. Маркиз по-детски радуется какой-нибудь красивой вещице, но никогда не сокрушается по сломанным и разбитым безделушкам: выкинул и забыл. Научится ли он, Энтони, когда-нибудь видеть за видимостью суть? А надо бы – если Рене прав, то он вляпался в какую-то неприятную игру…
…Муторный осенний дождь сыпал с затянутого тучами неба. Окна Аркенайна не знали стекол, и в замке было холодно и сыро. Промозглая сырость добралась даже до центрального зала, несмотря на то, что в нем не было окон, а в очаге у стены жарко пылал огонь. Десяток факелов выхватывал из темноты клетки между колоннами, барельефы на стенах. Тот, кого называли герцогом, ходил возле стены, освещая ее факелом и внимательно разглядывая.
– Ну, как? – поинтересовался эзриец, плотнее запахивая теплый дорожный кафтан. Чтобы не привлекать внимания на дорогах, он переоделся, да местное платье в такую погоду и удобнее.
– Все на месте, – отозвался герцог. – Все цело, словно и не было тут никого. Жертвенник в крови, но это ему не вредит…
– Да уж… – рассмеялся эзриец. – Хотя что до меня, то я предпочитаю Встречу. Она как-то опрятнее. Конечно, если встречаюсь не я…
Трое остальных склонились над разложенными на столе бумагами, погруженные в какие-то расчеты. Человек образованный распознал бы астрологические таблицы, карту звездного неба. Человек очень образованный понял бы, что листки, покрытые странными значками, были копиями древних свитков Табо книги заклинаний, отрывками из которой уже несколько тысяч лет пользовались маги. Но прочесть написанное на свитках пергамента не смог бы даже профессор древней истории университета в Обри, не говоря уже о простых смертных. Однако для пятерых все эти раритеты были лишь рабочим инструментом, не более того…
Наконец, князь выпрямился, прихлопнув ладонью карту.
– Ну, как? – обернулся эзриец.
– Все сходится. Согласно древнему пророчеству, гороскопы должны заговорить в Аркенайне – и они говорят. Великая Ночь определилась. Как ваши мужчина и женщина, герцог?
– С ней все в порядке, – герцог тряхнул головой, словно отгоняя докучную мысль.
– Ас кем не в порядке? – поинтересовался старик. – С мужчиной?
– Он все время ускользает от нас. Как можно иметь дело с человеком, который никогда ни над чем не задумывается? Он как медуза: вроде бы и не убегает, да не за что ухватить. Недавно совсем было попался. Глупо попался: сам сунулся в ловушку, да еще и решетку за собой опустил. Его угораздило устроить запрещенный поединок во время бала в королевском дворце и убить соперника. Причем не кого-нибудь, а молодого Гаэтано Альтьери…
Эзриец присвистнул.
– Пустое, – сказал старик. – Таких, как он, у нас два десятка, не жалко. А вот рыцарь – один. Что же было дальше?
– Когда Бетти прибежала ко мне и рассказала об этом, я возблагодарил судьбу. Дальше все было просто – устроить, чтобы тело обнаружили немедленно, поднять тревогу, а его укрыть в каком-нибудь из тайных убежищ. А уж оказавшись в наших руках, он очень быстро стал бы нашим. Но нам досадно помешали. Король узнал обо всем и опередил, выхватил добычу прямо из рук…
– И ведь не в первый раз, – молвил князь, нехорошо прищурившись. – Уж не заподозрил ли он что-нибудь? Стоит ли ему встречать сорокалетие?
– Всему свое время, – оборвал его старик. – Герцог, вы уверены, что удержите родных Альтьери от мщения?
– Уже удержал! – слегка улыбнулся тот.
– Надеюсь, вы не раскрыли тайну? – быстро спросил князь.
– Зачем? Тайна осталась тайной. Я просто пообещал старому Альтьери, что приберегу красавчика для Встречи, и он сам будет его готовить. Готовить так, как того захочет! Ему ведь предстоит именно Встреча, когда в нем минет надобность, не так ли?
– Щедро! – покачал головой чернобородый. – Как захочет… Есть же ритуал!
– Не беспокойтесь, биро, – усмехнулся старик. – В рамках ритуала тоже многое возможно, чтобы отвести душу. Вы, господа, лучше позаботьтесь о том, чтобы у Трогармарка больше не было войн. Времени осталось мало, и мы не можем рисковать его головой. Слишком долго придется искать замену…
– Значит, время определилось? – с виду беспечно, но напряженным голосом осведомился эзриец.