Мост через Валгаллу
Шрифт:
Вот только камлане так не считали. Завыли они звериными голосами, и… все аборигены враз от гнусных этих звуков упали замертво.
Пришлые камлане отправились в город. На ночную экскурсию. Но, походив по темным улицам, постучавшись в избы, и, так и не дождавшись ответа, вернулись они к своей черной посудине, попрыгали в нее в порядке иерархической очереди, да и улетели в черное небо, оставив после своей хулиганской выходки семь сотен вдов и неокрепших сирот. Да одного недужного мужика среднего возраста.
Встали
Кира быстренько выходили и назначили князем с широкими полномочиями. А как же – один он из числа мужей остался. А коль один, так, стало быть, и прозвище ему громкое – Один. А так как с древнерусской фонетикой у валгар было еще не очень, ударение сделали на «о». ‘Один! Себя ж переименовали в валькирий, что в переводе с херакского – «очень злые и обиженные валгарки, готовые мстить всем и каждому».
Оставили валькирии на трех своих соплеменниц всех детей своих, скинули с грудей меховые и кожаные куртки, нацепили на головы пыльные шлемы, взяли в руки тяжелые мечи мужей умерщвленных, оседлали лошадей, поставили в голову строя Кира-Одина, да и помчались метелить обидчиков. А так как не знали они, кто мужиков их безоружных порешил, то всех, кого на пути встречали, голов и лишали.
Разнеслась дурная и жуткая слава о валькириях по всем северным землям. И собрались однажды местные миролюбивые племена на совет, на коем сделали вывод. Надо заслать к разбушевавшимся бабам Одина представительное посольство под белыми стягами.
Встретились послы с валькириями во чистом поле, упали ниц, да слезно просили более не безобразничать. Сказали, мол, воспомоществовать будут хлебом, мясом, солью, медами да расспросами свидетелей, коли такие отыщутся. И общими усилиями таки со временем найдут подлых осиротителей.
Пусть не тотчас, но успокоились валькирии. Развернули коней, поскакали восвояси. А достигнув Валгаллы, собрали в дальний путь деток малых, скарб в телеги покидали, и ушли с ненавистных земель-территорий. Куда-то еще дальше на север.
Лишь Кир-Один не захотел покинуть могилы друзей своих и ратных товарищей. Остался. А с ним и три валгарки, что в походах валькирий не участвовали. Старшая дочь – Ольга, на сносях ходящая (меньшая-то, Аса, ушла, родному отцу коллектив единомышлениц предпочтя), да две подружки ейные – Лада и Рада. Ольга через месяц родила мальчика. Один внука нарек славным именем – Молот. Лада с Радою нашли себе молодых крепких мужей из местных, наплодили от них ребятишек…
Кир, как состарился, пропал без вести. Вродь на охоту ушел, да так и не вернулся. Рада, Лада и Ольга тоже со временем померли. Дети их давно выросли, да и внуки тоже…
О славных валгарах-воинах вспоминали все реже. Молот, внук Кира, оказавшийся мудрым человеком и крепким воином, возвел вокруг града стены каменные, наладил торговлю с соседними племенами, разрешил строить посады. И потихоньку-помаленьку стал полноправным князем, назвав город в свою честь. Молотов. А, памятуя о тайнах покойного деда, отыскал на кургане большой белый камень. С него-то якобы и выстроил неведомый и невидимый мост в страну своих родственниц – валькирий. Тех самых, что, как мать говорила, унеслись на конях быстрых в самое небо, чтобы быть рядом с мужьями своими до нескорого, надеюсь, конца света.
Сами ж валькирии ж не бросили желания отомстить неведомым обидчикам. Потому и оставили лазейку в мир этот – на белом камне свое заклятие. Чтобы в любой момент прискакать. Но к ним в страну попасть – проблема. И может ее обойти проще всего прямой Киров потомок, прихватив с собой надежных товарищей».
– Но это, парни, только легенда, – закончил рассказывать Кировец.
Они вышли из города ближе к вечеру – дел оказалось больше, чем полагал Илья Иванович. Теперь, не особо спеша, топали по грунтовой дороге через ячменное поле в сторону Стулой.
– Да… Лишь красивая легенда, – повторил Кировец. – И есть ли в ней хоть толика правды, один Бог ведает.
– Слышь, Иваныч, – немного помолчав, заговорил Никита, – а сам-то ты откуда ее знаешь? Вот я, например, про твоих Кира с Молотом почти ничего и не слыхал. Нет, про валькирий-то, ясное дело, в курсе. Правда, не об этих, наверное. В детстве книжку читал – типа скандинавский эпос. Ну, про бога Одина, еще там про каких-то. Про баб из ада тоже было… или, наоборот, рая. Не важно. На летучих конях. Мифология ж, Иваныч! А ты – красивая легенда. Ерунда какая-то получается. Нестыковочка. Тебе не кажется?
– Да кто его знает? – ухмыльнулся Кировец. – Мало ли всяких сказок и легенд на свете? У скандинавов – свои, у нас – тоже. Мне эту историю отец рассказывал, когда я в школу только пошел. А отцу, он говорил, дед. Что-то типа семейного предания. Мол, мы, урожденные Кировцы, от того самого Кира-Одина род и ведем. Прямые, так сказать, потомки. Врубаешься?
– Как не врубиться? – рассмеялся Добрынич. – Мне папаша тоже много чего говорил. Особенно из-под стакана. Ух, такие легенды сочинял, твоя – детская сказка. Наш род, Иваныч, если бате верить, постарше твоего будет. Типа, мы – настоящие орлы, вообще из семейства птеродактилей!
Теперь расхохотались уже все.
Первым пришел в себя Алешка. Спросил серьезно:
– Вот ты говоришь, Илья Иваныч, отец рассказал. Так?
– Ну. И что?
– Да нет, ничего. Пускай. С этим вродь все понятно. Ты другое объясни. Вчера в подъезде в непонятках меня оставил – намекнул, что уже несколько лет ждешь чего-то. Было?
– Вспомнил-таки, – кивнул Кировец. – Было. Ну, коль интересуешься, расскажу. Только вы, мужики, на этот раз не смейтесь. Договорились?
– Это уж как пойдет, – сказал Никита. – По ходу дела разберемся. Мож, ты нам анекдот какой…