Мост через Валгаллу

Баев Алексей

Но что посоветовал бы Никита, Алексей так и не узнал, потому что в этот самый момент, прервав задушевную беседу приятелей, в «Мышеловку» с шумом ввалился грузный старик Трисемеркин – директор картинной галереи. Запнувшись о порог, чуть не упал – еле удержался.

– Здоров, Прохор Кузьмич! – крикнул Добрынич, прервав философствования. – А ты в своем амплуа. Всё пороги обивашь.

– Привет гранитной бухгалтерии, – громогласно ответил галерейщик и, подойдя к столику Малого с Добрыничем, плюхнулся на свободный стол. –

Миленок, мне как обычно!

– Слушаюсь, господин худрук! – весело отчеканила Мила и, вытащив из-под стойки бутылку дешевого портвейна, принялась за нарезку плавленого сырка.

Меж тем Трисемеркин, наклонившись над столиком, жестом подозвал мужиков поближе и, перейдя на зловещий шепот, произнес:

– Ребятки, дело есть.

– На стакан, что ль, не хватает? – оскалился Добрынич. – Сколько тебе добавить?

– Дурак ты, Никитка, – презрительно произнес галерейщик. – Стал бы я шептать по такому поводу? Слышь, а где третий-то? Кировец?

– Так дома уже, – пожал плечами Малой. – Наверное. На работу ж с утра.

– Жаль, – вздохнул Прохор Кузьмич, взяв с тарелки палочку. – Без Кировца, ребятушки, боюсь, ничего не выйдет.

– Что случилось-то? – встревожился вдруг Никита.

– Да пока ничего серьезного, – ответил Трисемеркин и, подняв принесенный ему стакан, жадно вылакал портвейн.

Шумно выдохнул, зажевал сырком.

– Ну и мерзотная эта прелесть, – прошептал он. Правда, обернувшись к Миле, крикнул другое: – Спасибо, Миленок! Как всегда, очень вкусно. Нектар!

Алексей не сдержался, хохотнул. Галерейщик внимания не обратил.

– Ладно, ребятушки, давайте-ка ко мне переберемся, – произнес он, вытаскивая из-за пазухи бумажник. – Расскажу кой-чего. И покажу. А с Ильею Иванычем вы потом сами поделитесь… Поделитесь?

– Смотря чем, – сказал Никита, но, заметив серьезный взгляд Трисемеркина, начал оправдываться: – Да ладно тебе, шучу я. Естественно, поделимся. Алешка, идем что ли?

Грамота третья, отражающая, словно зеркало, адские муки творчества

Если вы живете на рабочей окраине, ни работать, ни учиться не хотите, не по-детски любите творчество, а ни рисовать, ни прозу писать толком не умеете, сам Бог придумал для вас рок-н-ролл. Ну хорошо, не рок-н-ролл. Панк. А коль при этом служите вы ночным сторожем во дворце творчества юных, где пусть на плохонькой, но все-таки аппаратуре, днем репетирует детский вокально-инструментальный ансамбль, цените – тот же Бог дал вам шанс. Неплохой, кстати.

Макар Макленин ценил. И был Всевышнему не то что благодарен, но продавать душу дьяволу за бонусы – всемирную славу, кучу бабок, вагон телок и крутое бухло – не торопился. Пока.

Макар и так жил почти полной жизнью. Слегка, как говорится, насыщенной. Днем спал, а ближе к ночи отправлялся на службу.

У входа во дворец его неизменно поджидала троица таких же великовозрастных обалдуев в стертых до дыр джинах и растянутых майках. Вот и сегодня парни сидели на заплеванных гранитных ступеньках и весело матюгались, кидая по ноги истлевшие окурки, семечную скорлупу и разнообразные сомнения по поводу и без. Макар опаздывал. Во, гад! Репетиция ж. Генеральная! Послезавтра концерт в парке. Первый, между прочим. А он… Тьфу, собака!

Рок-группа с загадочным названием «Wall Gala» в гордом одиночестве лабала по ночам уже два года. Срок! Ее диск, записанный на дворцовом компе за три дня, дошел, говорят, аж до самой московской Горбушки. Вызвал там неожиданный интерес и был реализован количеством в двадцать семь экземпляров только за первый месяц. А настоящего концерта еще не было. Ужасно. И вот теперь, когда все на мази, Макара нет. Натуральная, мля, засада.

Мимо крыльца прошел толстый директор галереи Трисемеркин в сопровождении двоих каких-то жлобов. Не, не каких-то! Это ж дядькины кореша с его заводика. Такие настоящий музон презирают. Им Бабкину подавай. Или… Пригласить, что ли?

– Эй, уважаемые! – окликнул троицу Витя «Гнус» Поганьевский, клавишник. – А вы придете послезавтра в парк на концерт? В двадцать нуль-нуль.

– И кто поет? – притормозил Малой, повернувшись к парням.

– Мы поем. Бесплатно!

– А вы – это кто? – задал уточняющий вопрос Никита.

– А мы – это кхк-кхе… – закашлялся Юра «Фузз» Пидалин, басист, – группа «Wall Gala». Что, неужто не слыхали? Приходите, классное шоу гарантируем.

– Посмотрим, – прорычал Трисемеркин и, подхватив под руки остановившихся было приятелей, потащил их в сторону уже виднеющегося здания галереи.

Проводив мужиков пусть презрительными, но все ж слегка разочарованными взглядами, музыканты тяжело вздохнули. В один голос.

– Не придут, – подытожил Гнус.

– Плевать. Их уже ничего не спасет, – согласно кивнул Лева «Соус» Помидоров, гитарист.

Фузз шумно высморкался.

– Твою ж душу! Макара только за смертью посылать! – Гнус резко вскочил со ступеньки и начал нервно прохаживаться перед крыльцом. – Слушай, а не случилось ли с ним чего, а?

– Да хрен его знает, – сплюнул сквозь зубы Фузз. – Если случилось, это, пацаны, труба.

Но в то же самое мгновение из-за угла показалась тощая фигура Макленина.

– Ну, наконец-то! – приветствовал приятеля Соус, поднимаясь на ноги. – Ты чего опаздываешь, в натуре? Проспал?

– Я… это… – захрипел Макленин. Шепотом. – Простыл, короче… Голоса нет, типа.

Троица словно окаменела.

– Придется, короче, тебе, Фузз, вокалить.

– Ты офонарел, бродяга? – оторопел Фузз. – У меня ж этого… слуха нет.

– Это, короче, не главное, – зашипел в ответ Макар. – Главное, чтобы драйв был, короче…