Мост через Валгаллу

Баев Алексей

– Вот только не надо обобщать, – попросил Никита. – Между прочим, я собирался.

– Собирался, – презрительно передразнил его Кировец. – Между сделать и собраться сделать, парень, разница очевидна. Не находишь? А я, между прочим, те два «камаза», что Малой на металлолом собирался сдать, пристроил наилучшим образом.

– Как еще? – удивился Алеша.

– А так, – развел руками Илья Иванович. – Оборот-то в сравнении с прошлым годом упал. Из чего премию рабочим платить? Лето ж… Ну, я остаточную стоимость самосвалов поднял и за реку толкнул. Металлургам. Прошлым месяцем еще. Потому, может, и хорошо, что за отчет не садились. Меньше править будет… Ладно, проехали. Направление какое выбираем?

Кировец

посмотрел на Алешу. Тот лишь пожал плечами. Перевел взгляд на Никиту. Этот, похоже, имел, что сказать.

– Ну?

– Я все-таки настаиваю на лишении речи. Про потерю себя, надеюсь, все согласны? Направо – не вариант. А против деяния и последствий – это, мужики, интуитивно. Ну, не знаю я, почему! Но реально чувствую, что подразумевается какая-то гадость.

– Я тебя понял, – кивнул Кировец. – Согласен, направо не идем. А про прямо…

– Слушайте, ребят, – встрял в разговор Малой. – Давайте-ка привал сделаем, а? Вот уже ноги не держат, честное слово! И штаны спадают. Подтяжки-то испорчены.

– Поддержу тебя, так и быть. Отдохнем? Иваныч? – спросил Никита.

И, не дожидаясь ответа, поставил чемодан на землю. Отщелкнул замки, откинул крышку, достал пакет с бутербродами, стаканы и бутылку смородиновой наливки. – Будет кто?

– Перекусить можно, – ответил Кировец, запустив руку в пакет. – Пить пока не буду.

– А я, пожалуй, не откажусь, – сказал Алексей.

Никита налил два стакана. Первый поставил на траву, другой протянул Малому.

– По одному, смотри. Больше не дам, – строго произнес он.

– Что я, синяк что ли?

Усевшись на чертов валун спиной к реке и лесу, про надпись уже не вспоминали. Заговорили на отвлеченные темы. Все больше о работе. И о семейных преданиях. Ну, и о бабах конечно. Куда ж без них?

Близилась ночь – белая, летняя. Жара спала. Колесо милосердного солнца, краснея от стыда за поступки и речи некоторых, под ним разгуливающих, медленно катилось в сторону горизонта.

Грамота первая, знакомящая читателя с городом Молотов-на-Валгалле и его жителями

Вдоль высокого правого берега великой северной реки Валгаллы – в какой-то сотне верст от устья – раскинулся почти неприступной твердыней славный город Молотов. Давно. Веков десять тому. Если не двадцать. Археологи свои изыскания еще не скоро закончат.

Нет, можно, конечно, о городе и не рассказывать. Но тогда, боюсь, даже самый умный и эрудированный читатель многого элементарно не поймет. Потому как история, случившаяся здесь не так давно, пусть любопытна и поучительна, но, увы, немного запутана.

Впрочем, обо всем по порядку.

Итак, несколько слов о Молотове.

За минувшие столетия – и бурные, и не очень – город не изменил своей сути ни разу. Да что – сути? Даже название сохранил. Историческое. А ведь пережил и дикое нашествие монгольских орд, и жадных до чужого добра жестокосердных пшеков пани Мнишек. Даже проникших сюда каким-то чудом в первую Отечественную гвардейцев маршала Нея переварил. Почти целый батальон, между прочим.

Про самураев и говорить нечего. Удивительно, но факт – в девятьсот четвертом, во время русско-японской, до Молотова доплыл отбившийся от эскадры еще в Тихом океане броненосный крейсер «Сэппуку-сан». Тогда местные шептались, мол, навигационное оборудование у них полетело… Да только по каким-таким сторонам командиры-то смотрели, пока их заблудившийся корабль мимо Камчатки плыл? Мимо Чукотки? Мимо Вайгача, Таймыра, Ямала? Да и похожи ли валгалльские берега на берега великого Амура, по которому сынам страны восходящего солнца и было приказано взобраться до Хабаровска с целью наведения там ужаса и собственного порядка? Впрочем, ответы теперь пусть любопытны, но совсем не в тему.

Стойко

перенес город и сталинскую индустриализацию, и германскую оккупацию в годы Великой Отечественной. И в хрущевскую оттепель не растаял, не подгнил во времена застоя. Стоит ли говорить о горбачевских прозекторах Перестройки? Да ну их. Даже вспоминать не хочется. Как, впрочем, и последнее десятилетие двадцатого века, пропитавшее изрытый выбоинами асфальт центральной площади паленой водкой и бурой кровью непредставительного и немногословного сословия местной отморози.

Молотов-на-Валгалле – город хоть населением с территориями и не великий, но вполне себе экономически-развитый и вовсе не бедный. Одним из главных его предприятий (слава Всевышнему, не градообразующим) является специализированная психиатрическая клиника № 13 Комитета исполнения наказаний Министерства юстиции. В народе – «Чертова богадельня». Основана она в годы индустриализации, когда шизофреников и параноиков оказалось в стране так много, что кто-то невероятно мудрый придумал весьма эффективную отрасль постсудебной медицины – трудотерапию. Ныне здесь тоже не безлюдно. Увы. Однако благодарные пациенты не валяют сутками напролет дурака (пардон), а правят душевное здоровьице в прекрасно оборудованных стеклодельных мастерских. Выдувают и нарезают узорами те самые, знаменитые на весь мир, хрустальными колокольцы с молоточками – валгалльский знак качества в общероссийской копилке культурного наследия.

Да, кстати, если кому интересно. Свое название город получил вовсе не по фамилии известного политического деятеля, поставившего свою подпись под неким позорный пактом, а как упоминалось выше, за многия века до рождения оного. И не от хрустальных молоточков, что делали местные мастера задолго до основания мастерских при чертовой богадельне. Передающие из уст в уста древние легенды неплохо образованные старики, – а их здесь немало, – расскажут вам, коль спросите, про некоего Молота, потомка Великого Кира. Мол, он и облюбовал когда-то высокий валгалльский берег. Этот самый муж и град здесь заложил, который позже в честь себя нарек… Вот только доказательств, к сожалению, не сохранилось. Ни письменных, ни наскально-графических. Что не только печально, но и обидно.

Впрочем, довольно об истории. О современном облике говорили.

Продолжим.

Вторым по значимости (и по финансовым показателям, кстати, тоже) городским предприятием стал недавно открытый заезжими столичными бизнесменами комбинат собачье-кошачих кормов, виртуозно вписанный в инфраструктуру завода промышленного бетона. Да, так получилось. Цементное производство вследствие острой нужды Молотова в стройматериалах городская администрация новым хозяевам закрыть не дала. Отбила. Посему, нынче комбинат выпускает и старую – традиционную – продукцию, и новую. А острые на язычок горожане метко прозвали сего технологического монстра «Кормобетоном».

В ближнем пригороде – аккурат за южной окраиной, на самом краю глубокого карьера коптит в серое небо высокой котельной трубой закрытое акционерное общество «Валгалльский гранит». Это третий (и последний) серьезный промышленный объект. Здесь режут, шлифуют и дробят товар повышенного спроса. Первые два действа относятся к тротуарной плитке, украшающей ныне мостовые не только столиц, но и областных центров России. Последнее же, а именно – «дробят», к знаменитой на всю страну молотовской щебенке. Кто владелец завода – доподлинно неизвестно. Но это только рядовому обывателю, которого в городе практически не осталось. Все остальные прекрасно знают, что единственным держателем акций является… нет, вовсе не директор, а главбух «Гранита». Илья Иванович Кировец. Из местных. Человек немолодой и солидный. С нужными связями не только здесь, но и в области. И даже, не без зависти поговаривают, в самой столице.