Мост Невинных
Шрифт:
— Гм. Это все равно не объясняет, почему тоннель начинается именно под мостом на Площади Невинных.
Ги терпеливо вздохнул — расспросы старика его раздражали и отвлекали размышлений о насущном:
— Людовик Третий был помешан на страхе перед преследованием. Он выстроил около моста дом тайных дознаний, где проводил больше времени, чем во дворце. Особенно сильно Людовик ненавидел своих сыновей, поскольку считал, что уж они-то точно злоумышляют против него, чтобы отнять власть.
— О!
— По слухам, даже его сыновья побывали в лапах палачей из
— Интересно, среди Монбрианов встречались душевно здоровые люди? — поразмыслив, спросил Николетти. — Потому что если все они были столь выдающимися личностями, то происходящее меня вообще не удивляет.
— Может, вывести из домов нескольких местных для допроса? — спросил Ларгель. — Они наверняка что-то видели.
— И поживей, — добавил ренолец. — Погода все хуже, не будем задерживаться.
— Вы его больше не чуете? — хмуро спросил Солерн.
— Нет. Видимо, выбравшись из тоннеля, мастер перестал использовать свои способности.
— Значит, он мог покинуть бунтовщиков прямо тут, и вы не определите, куда он ушел?
— Нет.
Королевский дознаватель потер щетину, которая уже превращалась в бородку. Ему не нравилась идея устраивать допрос местных жителей посреди улицы — во-первых, нужно было еще найти тех, кто высмотрел Жильбера в толпе, а во-вторых… Солерну стыдно было признаваться в этом даже самому себе, но он боялся, что пока они будут возиться с допросами, их окружат мятежники и попросту задавят числом.
— Бессмысленная затея, — наконец сказал Ги. — Тут была такая толпа и заваруха, что случайному свидетелю едва ли удалось бы разглядеть в ней именно Луи Жильбера. Мастера нам тем более не выследить. Возвращаемся в Бернарден.
Ларгель тихонько, с облегчением вздохнул. Гвардейцы явно чувствовали себя неуютно посреди квартала — и Ги тоже ощущал, что за ними пристально наблюдают из-за неплотно прикрытых ставень.
— И зачем мы тогда сюда шли? — раздражено проворчал Николетти. — Кстати, имейте в виду — возвращаться придется по мосту, потому что открыть дверь тайного хода я не смогу.
— Почему?
— Я не могу знать все на свете. Здесь другая комбинация, не такая же, как на первой двери.
— Тогда поспешим, — сказал Солерн. — Не хочу задерживаться на улицах до глубокой ночи, — и с горечью подумал, что всего несколько месяцев назад ни ночью, ни днем горожане не посмели бы поднять руку на агента короны.
«Да и есть ли сейчас эта корона…»
Глава 5
— Где тебя черти носят?! — гневно рявкнула Илёр, едва дознаватель переступил порог. Ведьма вцепилась в него, как коршун, и со всей силы приложила спиной к стене. — Совсем рехнулся — шляться в одиночку посреди полоумных горожан! А если б тебя прирезали во славу революции?!
— Ну не прирезали же… Что ты тут делаешь?
— У меня важные сведения, а ты бродишь черт знает где!
— А, ну слава Богу, — с облегчением вздохнул Ги. — Я уж испугался, что ты за меня волнуешься.
Ведьма сердито фыркнула и отпустила его. Солерн скинул плащ и шляпу. Личные покои Русенара в Бернадене были жарко натоплены — они оказались весьма уютными, даже не скажешь, что расположены в тюрьме, и Ги собирался воспользоваться ими без зазрения совести.
— Что за важные сведения?
— Сперва ступай помойся. От тебя несет, как от козопаса. Я распорядилась приготовить тебе ванну и ужин.
Солерн едва не скончался на месте от изумления:
— Ванну? Ужин? Ты?! С какой стати?
— Так ты, может, последнюю неделю на свете живешь, — пожала плечами ведьма. — Отчего бы не позаботиться о смертнике.
— Вот уж спасибо, — буркнул дознаватель, бросив перчатки рядом с плащом и вытаскивая из-за ремня пистолет. — Как ты тут очутилась?
— Тайным ведьминским способом, разумеется. К тому же Бернарден сейчас единственное относительно безопасное место во всей Байоле.
Ги расстегнул перевязь и положил шпагу на сундук у двери, рядом с пистолетом.
— Эксветен ты к таковым более не причисляешь?
— Пока горожан больше, чем амальских солдат — нет. Почему регент отказался уехать и вывезти королеву с королем?
— Ты у меня спрашиваешь? Откуда мне знать, что может прийти в голову идиоту?
— О, какие речи! — хмыкнула ведьма. — Где же твое почтение к королевской семейке?
Дознаватель, расстегивая на ходу камзол, поплелся в ванную комнату, по пути стащил со стола подогретую булку и проглотил, почти не жуя. Вокруг бадьи с исходящей паром горячей водой уже были разложены полотенца, мочалка, мыло и бритва. По углам комнаты мерцали искры подогревающих чар. Приятно, черт подери, когда о тебе заботятся — хоты бы и ведьма.
— Русенар мертв, — сказала Илёр. — Я погадала на его волосах из расчески. Так что располагайся. Его буфет и кухня в твоем распоряжении.
— Проклятие! Хотя я так и думал. Дикий мастер не оставляет живых свидетелей. Позови кого-нибудь. Не уверен, что смогу сам стащить сапоги.
— А где твой мастер?
— Где-то тут. Сказал, что сумеет устроиться с комфортом, и куда-то скрылся.
За Николетти Солерн не волновался: мастер был свеж, бодр и по пути к Бернардену безостановочно просвещал Ги насчет гения Теодоро дель Фьоре. Ги завистливо вздохнул: Господи, почему он-то в свои сорок пять чувствует себя развалиной?!
Забравшись в ванну, Ги запрокинул голову на бортик и прикрыл глаза. Хорошо… еще немного усилий с мочалкой и мылом, и он снова станет похож на человека. Затем от горячей воды его стало клонить в сон, хотя он боролся, напоминая себе про ужин. Но все же Солерна свалила глубокая дрема, из которой его внезапно вырвал возглас Илёр:
— Ты тут утопиться хочешь?!
Ги дернулся: вода и мыльная пена уже колыхались у его носа. Ведьма поставила на бортики ванны длинный широкий поднос с едой и вином.