Мост Невинных
Шрифт:
— Ты хотела сказать мне что-то важное, — напомнил дознаватель.
— Важное? Ах да, — Илёр присела на край ванны и ехидно осведомилась: — Ты знаешь, почему Фонтанж прокрался сегодня в кабинет главы Геральдической палаты и подменил эдициум, которым регент размахивал перед парламентом?
Солерн чуть не поперхнулся куском отбивной и прохрипел:
— Что?! Зачем?!
— Мне тоже интересно. Младенца народу и двору уже предъявили, какой прок в подлоге?
Солерн впал в горестные размышления, машинально кромсая отбивную. Неужели дело дошло до того, что глава Секрета Короля, призванный поддерживать незыблемость
— А ты-то откуда об этом знаешь?
Ведьма поджала губы и не ответила.
— Что он сделал с настоящим эдициумом?
— Сжег. Но я не понимаю, зачем!
Солерн присвистнул. Уничтожение таких документов каралось смертной казнью как преступление против короны. Впрочем, кража и подделка эдициумов тоже не приветствовались.
— Если граф решил сыграть в создателя королей, — задумчиво сказал дознаватель, макая кусок отбивной в соус, — то, когда придет время, он вытащит на свет Божий подделку и объявит, что Карла провозгласили королем на основании поддельного эдициума. А раз так, то происхождение принца сомнительно, и прав на трон у него нет.
— Но ведь все уже увидели подлинный эдициум, и весь двор подписал…
— В этом и смысл. Если уничтожить все подлинники, то никто не сможет понять, был ли эдициум изначально поддельным. Единственным свидетелем подделки останется тот, кто ее изготовил, но я полагаю, что ему ничего не грозит, потому что этот свидетель — Лотрейн.
Илёр вскочила, словно бортик ванны ее вдруг ошпарил:
— С чего ты взял?! Зачем ей в это вмешиваться?!
— С такой, что вы, ведьмы, всегда старались держаться поближе к власти, — Ги доел отбивную и макнул в соус кусок хлеба. — Власть регента — почти призрак, Монбрианам на троне не усидеть, так почему бы Лотрейн не поддержать самого подходящего кандидата? Глава обители в Ре — пророчица, так что ей вполне по силам сделать беспроигрышную ставку.
Илёр несколько раз метнулась по комнате из угла в угол. Ги с некоторым удивлением наблюдал за ней. Для него в том, что Лотрейн вступила в игру, не было ничего странного. Отчего же ведьма так взволновалась? Ги, конечно, тоже в первую минуту шокировало то, с какой наглостью Фонтанж взялся за дело, но, с другой стороны, это объясняло все.
Солерн хмыкнул. Если кто-нибудь раскроет герцогу фон Тешену глаза на происходящее, то Фонтанжу придет конец. Впрочем, положение графа и так было весьма шатким — оно зиждилось на его влиянии как главы Секрета Короля. А сейчас эта должность практически лишилась смысла. На кого бы граф ни поставил в гонке за троном, он нужен этим людям лишь до тех пор, пока имеет вес при дворе. Так что Фонтанжу нужно было спешить — пока мятеж в столице не лишил его остатков влияния.
— Кто это может быть? — наконец спросила Илёр.
— Мм?
— Кто их кандидат?
— Вариантов слишком много. Спроси у Лотрейн.
— Очень смешно! — вспыхнула ведьма. — Я не хочу, чтобы в нашу обитель ломились армии других кандидатов из-за тупого поступка одной ведьмы. Мы веками выживали благодаря нейтралитету, а эта старая дура готова все развалить ради черт знает чего!
— Интересно, как давно они вкладывают средства в бунт.
— Ты же говорил, что твой начальник гроша ломаного не даст черни.
— Это было до того, как я узнал о подложном эдициуме, который он лично засунул в генеалогию Монбрианов.
— Может, деньги дает еще кто-то.
— Может. На кону самый лакомый кус за двести пятьдесят лет — корона Далары. Как тут упустить такой шанс! Думаю, бунтовщики доят нескольких коровок, а враждующие группировки в их среде поддерживаются разными благотворителями.
Ги пристально посмотрел на ведьму. Отчего ее так встревожил поступок Лотрейн? Глава обители уверяла, что уж ведьмы-то смогут за себя постоять. Значит, не все так радужно? И что Илёр делала в Геральдической палате?
— Интересно, наш король-младенец действительно Монбриан? А?
— Ты задаешь мне слишком много вопросов, но не отвечаешь на мои, — резко сказала Илёр.
— Разве? Я даже не спросил, что ты-то забыла в Геральдической палате.
— Лотрейн велела мне проследить за Фонтанжем. Но я не думала, что она сама решит впутаться в это дерьмо! Проклятие! И вообще, с чего ты взял, что она в этом замешана? — с вызовом просила ведьма. — Может, она, наоборот, хочет ему помешать!
— Поживем — увидим, — философски сказал Солерн. Он не хотел ссориться с ведьмой, к тому же его сильно клонило в сон. Он отодвинул поднос и выбрался из ванны. Халат Русенара был ему слишком короток и широк, поэтому Ги завернулся в подогретую простыню, как древний сенатор — в тогу, и направился в спальню. Перина на постели была маняще мягкой, а пуховое одеяло — невероятно теплым. С таким комфортом Солерн не спал, наверное, никогда.
«Неплохо живут начальники тюрем, — подумал он, взбивая повыше подушку. — Куда-то не туда я, видимо, свернул в жизни…»
Он уже улегся, когда рядом раздалось резкое требование:
— Помоги расшнуровать корсаж.
— Не уверен, что я способен…
— Не бойся, мой бедный крошка, я вижу, что ты сейчас непригоден к безудержному разврату. Но я не намерена спать на коврике у камина.
Она и сама могла справиться со шнуровкой спереди, но Ги не стал отвергать этот жест примирения.
— Разве ты не хочешь вернуться во дворец или в обитель?
— Нет. Во дворце сейчас слишком опасно, а в обители — Лотрейн. Я не смогу скрыть от нее то, что ты мне рассказал. Господи, ну и времена! — с отвращением воскликнула Илёр. — Даже ведьмы уже не могут доверять друг другу! Куда катится мир?!
— Действительно, — пробормотал Ги. Илёр погасила свет и скользнула под одеяло. От нее приятно пахло луговыми травами, и Ги почти сразу же уснул, удивительно умиротворенный после такого бурного дня.
5 декабря
Утро было уже не таким безмятежным. Лежа в постели и глядя в складки темно-синего балдахина, Солерн напряженно размышлял над тем, как им выбраться из Байолы в Анжеррас. По словам Николетти, король Людовик Третий передал архитектору дель Фьоре анжерраский замок в пожизненное владение. Там ренольский гений строительства и скончался, оставив после себя библиотеку и обширный архив. Вот только для того, чтобы туда попасть, нужно было как-то миновать окраины столицы, куда даже гвардия и амальские солдаты не рисковали соваться.