Мост Невинных
Шрифт:
— Но, — продолжал Линденгардт, — поскольку я в некотором роде вам обязан… и поскольку вы, очевидно, продались кому-то из претендентов… Что ж, будет полезно оставить вам жизнь. Эй, там!
— Что вы несете? — выдохнул Фонтанж, вжимаясь спиной в стену. — Вы с ума сошли!
Посол отдал короткий приказ подошедшим солдатам, и они молча обступили графа. Лейтенант протянул руку к его шпаге, и Фонтанж в негодовании взмахнул ей в опасной близости от лица этой шавки.
— Не смейте ко мне прикасаться! Вы знаете, кто я?
— Нет, — флегматично отозвался лейтенант, —
— Кто дал вам право…
— Живей! — раздался окрик посла. — Убейте его, если он не отдаст шпагу или вздумает сопротивляться!
Граф сглотнул и, побагровев от унижения, швырнул шпагу к ногам лейтенанта. Тот все так же флегматично ее подобрал и кивком велел солдатам отконвоировать Фонтанжа во двор. Там они запихнули главу Секрета Короля в карету, куда спустя несколько минут забрался посол. Он молча оглядел Фонтанжа и наконец изрек:
— Странно, вы же не дурак.
— Вы очень милы, — холодно ответил граф.
— Зачем вы в это влезли? Решили сыграть в создателя королей? Так предыдущий плохо кончил.
Фонтанж знал, о чем он: Рене Эдмонтин был колесован по приказу очередного короля, которого запихнул на трон Далары во времена столетней смуты.
— Не понимаю, к чему вы это говорите.
Линденгардт поморщился:
— Перестаньте. Вы сговорились с ведьмой, чтобы посадить на трон кого-то из ваших герцогов. Я сейчас не намерен угадывать, кого именно.
— Зачем я вам нужен? Что вообще происходит?
— Горожане берут штурмом Бернарден.
Фонтанж задохнулся:
— Там же королева! Под видом фрейлины, но…
Линденгард вздохнул:
— Нет. Там фрейлина под видом королевы. Бедняжка.
Наконец-то перед графом все озарилось ярким светом. Проклятие! Но если герцог подсунул горожанам наживку, то значит, он намерен покинуть… Черт! Черт!! Черт бы побрал амальского ублюдка! Всех амальских ублюдков!
«Мне нельзя покидать дворец! Только не сейчас, не в эту минуту, когда может решиться все!»
— Пока они заняты, мы выберемся из Байолы, — продолжал Линденгардт, — и займем одну из крепостей на северо-востоке. А там я укажу его высочеству регенту на то, чью сторону вы заняли в этой ситуации. Он непременно захочет узнать, кому вы продались и за сколько. Его высочество очень мстителен, как вы могли заметить.
— Но я… я же… — выдавил граф, готовый удавить посла собственными руками.
— Мне непременно нужно указать на виновного. Ничего личного, ваша светлость. У вас есть завещание?
“Это он!” — вдруг осознал Фонтанж. Он еще не понимал, зачем послу Амалы платить бунтовщикам в Даларе, зачем ему вообще так стараться сбросить регента с трона, но теперь был уверен — этот таинственный благодетель, снабжавший мятежников деньгами и оружием перед ним.
“Но я выясню!” — упрямо подумал граф; карета тронулась со двора. Ему было страшно, но он сжал зубы. — Я выживу и выясню!”
***
— Наводите, — сказал Солерн; пушки со скрипом повернулись в сторону площади и горожан, которые на руках тащили лодки. Уже стемнело, и только колышущийся свет факелов
— У нас хватит пороха, картечи и ядер, чтоб перебить всю эту чернь, — сказал Олльер, — так чего вы ждете?
— Хороший вопрос, — внезапно поддержал коменданта Николетти. — За юной фон Эйренбах с младенцем уже пошли, она скоро будет внизу. Разве один- два залпа не выиграют время Илёр и тем, кто расчищает проход?
— Они взбесятся, — пробормотал Ги. — Их слишком много, и наш запас пороха и зарядов выйдет раньше, чем кончатся горожане Байолы. Я поговорю с ними.
— С ума сошли? — ласково спросил мастер, и ореол вокруг него сразу сгустился так, что по спине Солерна прошел холодок. — Я заставлю отступить первых, кто влезет на стену, но…
— Вам нужен ваш дикий мастер или нет?
Старик удивленно взглянул на дознавателя, и Ги, передав ему подзорную трубу, указал на крытую телегу, около которой стояли Луи Жильбер с тесной группой ближайших союзников. Рядом с мужчинами в обычной одежде обреталась фигура в длинном черном плаще с глубоким капюшоном. Она выглядела бы комично, если бы не…
— Найдите мне палку, простыню, скатерть или хотя бы рубаху, — приказал Солерн. — Мне есть, что сказать их главарю.
— Да почему же вы не хотите просто перебить этих тварей! — в отчаянии прошептал Олльер, но жестом велел солдату принести все, что нужно. Ги и сам не знал, почему. Но, глядя со стены на фигуру Жильбера, озаренную светом факелов, он почему- то не мог поступить иначе. Этот человек внизу ничего не боялся — и люди вокруг него тоже. Солерн уважал их хотя бы за смелость, с которой они давали отпор амальцам и регенту — пока двор и аристократия прятались во дворце рядом с тем, кого должны ненавидеть.
Солдат высунул между зубцами на стене флаг из швабры и белой простыни, замахал им из стороны в сторону. Ги, рискованно высунувшись из бойницы, сложил руки рупором и закричал:
— Переговоры! Луи Жильбер, мы должны поговорить!
Будь тут ведьма, она бы усилила его голос, но Илёр помогала гвардейцам расчищать тайный ход, и Ги сомневался, что из- за шума внизу его услышат. Однако белый флаг заметили — Жильбер вскинул руку и что- то громко крикнул. Движение лодок ко рву остановилось. Шум превратился в неясный гул; вожак мятежников шагнул было к краю рва, но кто- то из своих благоразумно схватил его за локоть. И правильно — Ги бы тоже не стал доверять врагу.
— Я Ги де Солерн, — крикнул он и вскочил на край стены между двух зубцов. “Совсем спятил!” прошипел Олльер за его спиной. — Вы помните, что я дал вам слово! Я готов сдержать его!
Человек сорок, как минимум, вскинули к плечам ружья, целясь в него. Солерн знал, что он плохая мишень — в сумерках, в темной одежде на фоне темных стен. Но один слаженный залп и…
Луи Жильбер молча направился к краю рва. Он шел без факела, и его с трех сторон прикрывали собой горожане Байолы. Сердце Ги сжалось. Человек внизу остановился и поднял голову — его лицо белело в полумраке. Почему он не боялся? Достаточно одного выстрела, чтобы бунт лишился своего лидера, но…