Мост шпионов. Реальная история Джеймса Донована
Шрифт:
Приложение 1. Рудольф Абель. Возвращение на родину. Отрывок из неопубликованных воспоминаний
«…Дорога шла под уклон, впереди были видны вода и большой железный мост. Недалеко от шлагбаума машина остановилась. У входа на мост большая доска оповещала на английском, немецком и русском языках: «Вы выезжаете из американской зоны».
Приехали!
Мы постояли несколько минут. Кто-то из американцев вышел, подошел к барьеру и обменялся несколькими словами с человеком, стоявшим там. Еще несколько минут ожидания. Нам дали сигнал приблизиться. Мы вышли из машины, и тут обнаружилось,
Неторопливыми шагами мы прошли шлагбаум и по легкому подъему моста приблизились к середине. Там уже стояли несколько человек. Я узнал Уилкинсона и Донована. С другой стороны также стояли несколько человек. Одного я узнал – старый товарищ по работе. Между двумя мужчинами стоял молодой высокий мужчина – Пауэрс.
Представитель СССР громко произнес по-русски и по-английски: «Обмен».
Уилкинсон вынул из портфеля какой-то документ, подписал его и передал мне. Быстро прочел – он свидетельствовал о моем освобождении и был подписан президентом Джоном Ф. Кеннеди! Я пожал руку Уилкинсону, попрощался с Донованом и пошел к своим товарищам. Перешел белую черту границы двух зон, и меня обняли товарищи. Вместе мы пошли к советскому концу моста, сели в машины и спустя некоторое время подъехали к небольшому дому, где меня ожидали жена и дочь.
Кончилась четырнадцатилетняя командировка!».
Источник: Нехамкин С. «За Абелем летописец не ходил». // Известия. – 2003. – 11 июля.
Приложение 2. Советская официальная версия процедуры обмена Абеля на Пауэрса
В 1972 году в СССР издательство «Юридическая литература» опубликовало книгу генерал-майора КГБ Арсения Тишкова «о судебном процессе над выдающимся советским разведчиком Рудольфом Абелем (Вильямом Генриховичем Фишером, 1903–1971), о его пребывании в тюрьме и о последующем обмене на американского летчика Пауэрса». Вот как происходила процедура обмена согласно советской версии.
«7 мая 1960 года Абель сидел в своей камере в тюрьме г. Люисберга (штат Пенсильвания), погрузившись в свое излюбленное занятие: решал математические задачи. Вдруг его внимание привлек легкий шорох. В маленьком окошечке в двери торчала газета, свернутая в трубку.
Это был приятный сюрприз.
Абель оказался в Люисберге, направляясь по этапу в Атланту из Нью-Йорка, куда Рудольф Иванович временно был переведен в связи с рассмотрением его дела в Верховном суде.
Режим для этапников в Люисбергской тюрьме был установлен строгий. Уже более недели он не имел никаких сведений о том, что творится за стенами тюрьмы.
Абель быстро развернул газету и его внимание сразу привлек напечатанный огромными буквами заголовок: «Над Свердловском, СССР, сбит самолет У-2». Ниже, помельче, было напечатано:… «Пауэрс, пилот, схвачен русскими. Ему грозит суд как шпиону».
Самолет Пауэрса был сбит 1 мая, но в США целую неделю никто не знал об аресте Френсиса Пауэрса. Конечно, ЦРУ и Пентагон доложили президенту о том, что разведывательный самолет, на котором он летел, пропал, не вернулся с задания.
Этим и объясняется, почему сообщение, которое сейчас с волнением читал и перечитывал Рудольф Иванович, появилось в американских газетах только 7 мая.
Абель в тот момент не мог еще знать, какую важную роль сыграет в его личной судьбе случай с Пауэрсом. Но все же арест советскими властями американского летчика-шпиона был одним из вариантов, предусмотренных в том письме к судье Байерсу, в котором Донован обосновывал необходимость в интересах США сохранить жизнь Абелю. Естественно, что Рудольф Иванович невольно подумал об этом. Но жизненный опыт и трезвый рассудок подсказывал: не следует раньше времени предаваться надеждам, которые могут оказаться несбыточными.
Многое в создавшейся ситуации оставалось пока неизвестным. Каков будет результат суда над Пауэрсом? Проявит ли кто-либо инициативу в постановке вопроса об обмене его на Пауэрса? На каких условиях? Найдет ли для себя приемлемыми эти условия противная сторона? Благоприятно или неблагоприятно сложится политическая обстановка? Наконец, нужен ли Пауэрс правительству США?
Ничего этого Абель не знал и поэтому, возвратившись в федеральную тюрьму в Атланте, постарался окунуться поскорее в привычную уже работу в тюремной мастерской и свои обычные тюремные занятия, чтобы поменьше думать о вопросах, разрешение которых от него не зависело.
Однако в американской прессе сразу же вслед за сообщением о гибели У-2 имена Пауэрса и Абеля начали склоняться вместе.
11 мая президент Эйзенхауэр после нескольких неуклюжих попыток изобразить У-2 как самолет метеорологического назначения, а нарушение им границ СССР – как случайность («сбился с пути») вынужден был признать преднамеренный разведывательный характер этих полетов и взял на себя всю ответственность за них, но напомнил о деле Абеля.
Заявление президента было воспринято как сигнал.
Во всех газетах снова запестрели фотографии Абеля и заметки о нем. А в редакционной статье нью-йоркской газеты «Дейли Ньюс» содержалось прямое предложение обменять Абеля на Пауэрса.
Примерно в это же время Абель получил в атлантской тюрьме необычное письмо. Отец Френсиса Пауэрса – Оливер Пауэрс – сообщал ему, что будет ходатайствовать перед своим правительством об освобождении Рудольфа Ивановича, если тот в свою очередь предпримет шаги к освобождению его сына.
Абель ответил коротко: правительство США запретило ему переписку с семьей, и потому он не может выполнить его просьбу. Абель передал эти письма Доновану и просил переслать их адвокату своей жены.
Донован представил копии этих писем в распоряжение ФБР и ЦРУ И, как он пишет, «по рекомендации правительства» передал телеграфным агентствам краткое сообщение о письмах Пауэрса и Абеля. Конечно, это делалось для того, чтобы довести таким неофициальным путем эту информацию до сведения Москвы и посмотреть, какая последует реакция.
Когда Абелю стало известно, как Донован распорядился его письмами, он направил ему записку с резким протестом. Абель не хотел, чтобы инициатива обмена исходила якобы от него.