Мост в Хейвен
Шрифт:
Они помолились и поели вместе. Джошуа спросил, что она собирается сегодня делать. Абра ответила, что будет упражняться на пианино и поработает над своей музыкой, хочет дописать. Иан Брубейкер зайдет позже, помочь ей советом. Кроме этого, у нее есть много дел по дому и в саду.
Джошуа поцеловал ее возле двери гаража:
— Увидимся днем.
Абра посвятила час чтению Библии Марианн, затем убралась на кухне, заправила кровать и принялась за стирку. Она размышляла, стоит ли выходить из дома, ведь она может не услышать звонок телефона или не успеть поднять
— Сидели у телефона всю прошедшую неделю? — усмехнулся доктор Рубинштейн.
— Да или нет?
— Да! Вы беременны. Я передаю вас Коллин. Она запишет вас на полный осмотр. Мы определим время родов.
— Спасибо! Спасибо вам!
Он рассмеялся:
— Не благодарите меня. Благодарите Джошуа.
Коллин взяла трубку и поинтересовалась, подходит ли ей среда.
Абра кружилась по гостиной:
— Спасибо Иисусу. Спасибо Иисусу! — Ей захотелось позвонить мужу и позвать его домой немедленно, но она отказалась от этой затеи. Ей не хотелось сообщать такие новости по телефону, а Джошуа обязательно подумает, что произошло что-то плохое, если она попросит его срочно бежать домой. На часах было 10:30. Она может подождать полтора часа. Ведь может?
В дверь позвонили.
Всю неделю приходили коммивояжеры. Она уже отказалась от пылесоса, от набора кистей и косметики «Эйвон». Абра отворила дверь и всплеснула руками от удивления.
— Сьюзен! — Женщина никогда не заглядывала к ним в гости. — Рада вас видеть. — Вдруг вспомнив о манерах, Абра распахнула дверь: — Пожалуйста, проходите.
Сьюзен на секунду замешкалась, прежде чем переступить порог дома:
— Надеюсь, я пришла в удачное время.
— В идеальное, на самом деле. — Радость от новости о ребенке бурлила внутри нее. Ребенок! У нее будет ребенок! — Хотите чего-нибудь выпить? Кофе, холодный чай?
— Спасибо, ничего не нужно.
Абра остановилась у двери в кухню и повернулась к ней:
— Точно? Мне не сложно. — Она, наконец, заметила смущение гостьи и почувствовала приближение чего-то нехорошего. — Пожалуйста. Присядьте. Располагайтесь как дома.
Сьюзен присела на край дивана. Она вся дрожала.
Абра не могла даже представить, что так взволновало женщину. Они разговаривали множество раз, когда она училась еще в старших классах и заходила на обед в кафе. На самом деле именно Сьюзен помогла ей принять решение о Джошуа. Внезапно ее посетила догадка.
— Вы пришли поговорить о папе? Все знают, как много времени он проводит с вами. — Не удивительно, что она нервничала. Слухи не смолкали. Абра надеялась, что сможет успокоить гостью.
— Все нас неправильно понимают. — Сьюзен покачала головой. — Пастор Зик мой лучший и единственный настоящий друг за всю жизнь. — Она сглотнула, взглянула на Абру, но тотчас отвела взгляд. — Это он захотел, чтобы я пришла сюда, но я не знаю, смогу ли решиться.
— На что? — Абра придвинулась ближе. Сьюзен становилась бледнее с каждой секундой. Ее губы
Сьюзен повернулась к Абре с таким выражением лица, будто смотрит на расстрельную команду:
— Я твоя мать.
Тело Абры сковало холодом.
— Что? — Она явно что-то не так расслышала.
— Я твоя мать, — будничным тоном повторила Сьюзен, но ее глаза выдавали страх. Склонив голову, она продолжила: — Нет прощения тому, что я сделала с тобой.
Абра вскочила и отшатнулась, сердце ее бешено забилось. Ее мать? Всю свою жизнь она гадала, что за женщина родила ее на свет и бросила умирать под мостом.
«Но ты ведь не умерла, верно?» — сказал тихий голос внутри нее.
Абра прижала трясущуюся руку ко лбу, пытаясь думать ясно. Сьюзен Уэллс? Она всегда ей нравилась. Как она могла такое совершить?
Не суди других…
Абра сжала кулаки. Как смеет она приходить в ее дом? И почему именно сегодня, из всех возможных дней? Я была так счастлива… Она остановилась, вспомнив причину.
Как судишь других ты, так будут судить тебя.
Зазвенел телефон.
Сьюзен вздрогнула от резкого звука.
— Прости меня, Абра. Мне очень, очень жаль. — Сьюзен опустила руки и начала вставать: — Это все, что я пришла сказать тебе.
— Этого мало! — Абра посмотрела на телефон, а затем снова на Сьюзен. — Вы никуда не пойдете. Вы останетесь здесь. — Она указала на диван. Телефон звонил и звонил, требуя ответа. — Вы пришли, и не уйдете, пока не скажете мне почему — Телефон продолжал надрываться. — Вы не можете сбросить на меня атомную бомбу и просто выйти в дверь! Я не позволю!
Сьюзен сжалась, ссутулила плечи. Телефон замолк, и в комнате воцарилась звенящая тишина.
Шли минуты. Абра боролась с собой, чтобы не расплакаться. Когда она немного справилась, снова спросила, голосом, полным боли:
— Просто скажите мне почему?
Сьюзен не поднимала головы:
— Я задавала себе этот вопрос миллион раз. Гнев. Страх. Стыд. — Ее пальцы впились в колени. — Вина.
— И вы думали, что, бросив новорожденного ребенка под мостом, вы все исправите?
Произнеся эту тираду, Абра вдруг ощутила резкий укол совести и вновь услышала шепот в голове. Какое у нее право осуждать? Разве она не сделала еще хуже? Она схватилась трясущимися руками за голову.
— Прости, Абра. Мне не стоило приходить.
— Может и не стоило, но теперь уже поздно. Не так ли? — Абре казалось, что она задыхается. Она услышала визг покрышек на улице и взглянула на Сьюзен глазами, полными слез: — Зачем вам понадобилось ворошить прошлое?
Абра подумала о Франклине и всех его аргументах против ребенка. Она подумала о той ночной поездке с ним. Вспомнила женщину, ожидавшую в дальней комнате домика в прибрежных холмах, и всхлипнула. Выражение лица Сьюзен отражало ее собственные чувства, как в зеркале.