Мост
Шрифт:
Она росла так быстро.
Они назвали её Кумари.
Это означало «дочь» на тайском, и хоть Касс знала, что старшие видящие уже приписали её дочке какое-то длинное, сложнопроизносимое имя посредницы, соответствующее её рангу и возрасту её души, Касс и Териан оба называли её Кумари или «Ками», когда ворковали с ней наедине.
Учёные Тени ускорили рост малышки Ками, конечно же.
Они сделали это в первый раз, когда поместили её крошечный эмбрион в камеру инкубатора, достав её из Элли в Сан-Франциско
Они ускорили
Он неделями работал над этими фресками, окружая малышку Ками экзотическими джунглями, горами со снежными шапками, существами-посредниками и нарисованным солнечным светом, а также более крупными животными, которые улыбались ей, пока она лежала в кроватке.
Касс рассмеялась, увидев, как эти глазки серьёзно смотрят на неё поверх стенки кроватки.
Губы девочки осторожно приподнялись, зеркально повторяя её выражение.
Тонкие губы, как у её отца. Лёгкий пушок почти чёрных волос. Высокие скулы, как у Элли, хотя точные черты её лица, конечно же, не проявятся ещё некоторое время, пока она не вырастет и не избавится от детской пухлости, которая сейчас делала её такой очаровательно округлой, мягкой и вызывала желание потискать.
Её глаза светились как бледные прожекторы, почти бесцветные, как у Ревика. И всё же вокруг светлого центра и чёрного зрачка имелся ослепительно-зелёный ободок, как будто в её радужках содержались равные доли цвета глаз её родителей.
Она уже была высокой для своего возраста и любопытной.
Касс посмотрела на неё, просияв, когда одна маленькая ручка аккуратно отпустила край кроватки и настойчиво стала хватать воздух пухлым кулачком.
Её прозрачные глаза с зелёным ободком ни на секунду не отрывались от лица Касс.
Пристальность её взгляда вызвала у Касс ком в горле.
Она была такой красивой, такой умной. Малышка Ками уже выучила универсальный жест, которым просилась на ручки. Она всё ещё не могла стоять в кроватке, не держась за деревянный край одной рукой, но она знала, как попросить, чтобы её взяли на руки.
Движение этого розовенького кулачка едва не вызвало у Касс слезы.
Её дорогая девочка.
Как раз когда она подумала об этом, Ками послала ей поток тепла и столько любви, что Касс едва могла это вынести. Одно лишь количество этой любви и её совершенная безусловность, доверие, которое она ощущала за этим импульсом чувств — от всего этого её горло сдавило ещё сильнее.
Касс никогда и не догадывалась, что она может так сильно любить какую-то личность, вещь или существо.
Это выходило за пределы любви.
Это была уникальная в своём роде сила, столь прочно привязанная к самой сущности Касс, что она уже не могла вообразить себе жизни без этого. Она умрёт, но не станет жить без этого чувства. Она умрёт, но никому не позволит навредить её драгоценной девочке. Это придавало её жизни и личности такой смысл, которого она прежде никогда не ведала. Это заставляло её становиться лучше.
Это вызывало у неё желание спасти мир.
Касс сделает это всё. Для малышки Ками она сделает всё, что угодно.
По правде говоря, она была благодарна Ревику. Временами она была благодарна даже Элли.
Они дали ей малышку Ками.
Временами эта благодарность пересиливала её, превращалась в жаркую любовь, которая казалась знакомее всего, что она когда-либо ощущала к этим двоим вопреки тому, как часто Тень и Териан пытались вбить в неё эту ерунду про семейственность.
Касс подозревала, что никогда не перестанет испытывать благодарность перед этими двоими за то, что они стали биологическими родителями единственного существа, которое, в конце концов, придало её жизни смысл и после всех этих лет наконец-то объяснило ей, что на самом деле значила её жизнь.
Так что да, Касс была благодарна.
Временами она также ощущала нечто вроде сочувствия — резкого, сильного сочувствия ко всему, что они потеряли, вместе и по отдельности. Временами Касс даже задавалась вопросом, не было ли это чувство любовью или, возможно, каким-то остатком любви — любви, которая выходила за пределы того, кем они были здесь, внизу.
Чем бы ни было это чувство, для защищающей части Касс оно не имело значения.
Никто не заберёт у неё Ками. Никто.
Даже Ревик.
Она умрёт, но не позволит никому забрать у неё её малышку.
Глава 2
Вечно молодые
Я помню нас в том поле, в цветущих диких травах долины меж вершин Гималаев, чьи скалы со снежными шапками нависают над нами с обеих сторон. Я помню, что он говорит мне, когда думает, что я его не слышу.
Я не могла его слышать тогда.
Теперь я его слышу.
«Я помню тебя, — бормочет его разум. — Боги, я помню тебя. Я помню тебя, Элли. Пожалуйста, вспомни меня. Вспомни меня, прошу…»
Он повелевает мне этими словами.
Он их скорее чувствует, нежели думает, и сам того полностью не понимает.
Он ощущается как подросток, наблюдает за мной, пытается прочесть меня, не прикасаясь к моему разуму.
Ему хочется потрахаться, хочется обхватить меня руками, говорить мне романтические слова, лежать на мне в траве. Он хочет гладить меня по волосам, играть с ними, наматывать их на кулак, тянуть за пряди. Он хочет шептать мне на ухо, в губы, доверять мне секреты, уговорить меня доверить ему свои секреты.