Мост
Шрифт:
Когда они исчезли, должно быть, создалось ощущение, что население города уменьшилось наполовину, даже до депортации.
Теперь город медленно раздевался до голых костей.
Первыми были разграблены продуктовые магазины, рестораны, бары, винные и пивные лавки, магазины оружия и товаров первой необходимости, одежды и обуви, электроники, бытовой техники, скобяных и ювелирных изделий. После этого жители постепенно разграбили всё остальное — от секс-шопов и фетиш-магазинов, магазинов художественных товаров, цветочных и косметических салонов, бутиков, канцелярских, книжных, зоомагазинов,
Несколько больших предприятий, принадлежащих крупным корпорациям, а также ряд крупных банков, правительственных и офисных зданий, особенно на Уолл-Стрит, остались нетронутыми благодаря высокотехнологичным мерам безопасности и противоударным и противопожарным панелям. Те, что мельком увидел Джон, с улицы больше походили на глухие стальные стены.
«Дом на Холме» был одной из таких крепостей.
Джон предполагал, что, в конце концов, эти стены тоже рухнут, начиная с тех, которые охраняются только автоматизированными системами безопасности, а не настоящими людьми. Джон уже видел несколько таких, которые оказались разбитыми из-за чего-то, похожего на структурные повреждения от одного из цунами. Он также видел следы ожогов от небольших и средних бомб.
Когда они ехали в первом из четырёх «Хаммеров», Джон заметил небольшое стадо лошадей, пасущихся в загоне, созданном на месте исторического кладбища в центре города.
Он гадал, кому они принадлежали. Он решил, что это, должно быть, богатые люди, учитывая меры безопасности, которые он мельком заметил, пока они проезжали мимо — в том числе и высокий забор с колючей проволокой и охранников с автоматическими винтовками. Он знал, что они должны находиться там, чтобы отбить у бродяг охоту поджарить чьё-то любимое домашнее животное, но Джон не мог отделаться от мысли, что лошади, несмотря ни на что, скорее всего, обречены в конечном итоге стать пищей.
В конце концов, голод и необходимость победят.
Правила этого пост-апокалиптического Нью-Йорка были проще и жёстче, чем в старой версии, но действовали по сходным принципам. Те, кто обладал силой, огневой мощью и ресурсами, по-прежнему любыми необходимыми средствами защищали то, что у них имелось. Те, у кого не было этих вещей, либо работали на тех, у кого они имелись, либо собирали из остатков всё, что могли.
Джон гадал, сколько времени пройдёт до той поры, когда покинуть Нью-Йорк станет так же сложно, как и попасть внутрь.
Но опять же, Ревик только что в разы усложнил и то, и другое.
Как он и сказал Джону, сначала он вырубил ОБЭ-ворота на севере — единственный путь в город или из него по суше.
Так как это были вторые по степени укрепления ворота, то они заняли добрых сорок минут. Минут тридцать Ревик поджигал склады по обе стороны ОБЭ-ворот, а также взрывал дальнобойные грузовики, бронированные танки, стационарные орудия, сторожевые вышки, карантинный контрольно-пропускной пункт и два разных склада оружия.
На то, чтобы устранить сами врата ОБЭ, у него ушло около тридцати секунд.
Следующими стали оставшиеся рабочие доки Манхэттена.
После карантина в рабочем состоянии осталось лишь несколько доков. Все паромы, круизные лайнеры и частные гавани вдоль южной части Манхэттена и вверх по Гудзону уже были закрыты. Остальные немногие из них, бывшие в употреблении после карантина, принадлежали военным. Кроме того, они были усиленно укомплектованы агентами СКАРБ, Агентства по чрезвычайным ситуациям, нью-йоркской полиции, службы иммиграции и национальной безопасности, чьи люди были хорошо вооружены и не нуждались в особых оправданиях, чтобы стрелять в любого, кто их разозлил.
Джон и раньше приходил в ужас от драконовского подхода правоохранительных органов в условиях городского карантина. В своём страхе перед С2-77 они превратились в полномасштабное военное государство.
Однако сейчас это работало им на пользу.
Это означало, что Ревику придётся закрывать гораздо меньше дверей.
Люди Тени уже выполнили более девяноста пяти процентов работы Ревика за него, когда взорвали или отгородили всё, кроме нескольких точек доступа к берегу.
Конечно, часть прибрежного доступа была уничтожена более десяти лет назад, когда градостроители перекрыли более половины первоначальной береговой линии, чтобы построить прозрачные дамбы высотой в сто футов, дабы предотвратить повреждение зданий от приливов и отливов. Джон помнил город до того, как это случилось, и он был потрясён, когда посетил его несколько лет спустя.
Несмотря на свою прозрачность, дамбы иногда создавали дезориентирующий эффект аквариума, который мог вызвать клаустрофобию, даже с виртуальными панелями, показывающими вид на реку и противоположный берег. Планировщики построили парки у самой большой из этих стен, но это не очень помогло.
В данный момент Джон чувствовал себя совершенно ненужным.
Тем не менее, он держал подавляющее большинство своего света одержимо сосредоточенным на поддержании щита над Ревиком и остальными.
Он не хотел, чтобы в этой проклятой штуковине появилась даже крошечная трещинка.
Скорчившись за бетонной стеной, он молча наблюдал своим светом, как Ревик уничтожает четвёртый и последний причал на Восточной 34-й улице. Во время напряжённой перестрелки между людьми Врега и местным контингентом нацбезопасности и СКАРБа — вероятно, потому, что тех предупредили, зачем они туда явились — Ревик нацелился на сам док.
Это был один из самых захватывающих трюков, которые Джон когда-либо видел — Ревик каким-то образом взял эту массивную конструкцию из стали, железа и органического композита и скрутил её до неузнаваемости, как лист бумаги, скомканный в руке.
Через несколько минут он поджёг заряды, принесённые Адипаном на склад.
К тому времени перестрелка уже затихала.
С лодками было проще, так как все они работали на бензине и могли быть подожжены на расстоянии.
Резервуары для хранения природного газа, пропана и бензина также сделали склады простой мишенью, хотя колоссальный грохот взрывов немного нервировал. Джон сидел на корточках рядом с Ревиком, погрузившись в близость его света и держа щит, пока элерианец переключил своё внимание на карантинный и расовый контрольно-пропускной пункт, а затем на аппарат безопасности вдоль самой набережной.