Мост
Шрифт:
Больше всего Ревика беспокоила тётя Элли, Кэрол.
Все эти годы она была для Элли чем-то вроде второй матери, и теперь, когда настоящей матери Элли не стало, Ревик подозревал, что Кэрол ещё крепче держалась за неё, возможно, как за остаток своей сестры. Именно Кэрол безутешно плакала по телефону, пока Ревик пытался — как он подозревал, безуспешно — утешить её и заверить, что Элли, по крайней мере, не испытывает боли.
Он честно не знал, почувствует ли она себя лучше или хуже, когда столкнётся с самой Элли, но последняя реакция беспокоила
Он также не знал, как Элли отнесётся к своей семье, не говоря уже о слезах и горе её тёти, если они ошеломят её эмоциями.
Он старательно скрывал это от своей жены с тех пор, как она пришла в сознание. Он вставил гарнитуру ей в ухо, чтобы тётя могла поговорить с ней по телефону, но не мог сказать, узнала ли Элли её голос.
Он также скрывал щитами от Элли большую часть своих собственных эмоциональных реакций — во всяком случае, самых сильных — хотя в последние несколько дней ему это удавалось гораздо реже.
И всё же она, похоже, не возражала. Она даже утешала его, по-своему.
Эта мысль покинула сознание Ревика секундой позже.
Его глаза привлёк кое-кто другой.
Перед этой небольшой группой людей из семьи и друзей Элли стоял человек, которого Ревик даже не сразу узнал. Он всё равно был вынужден посмотреть на этого человека, сосредоточившись на его тёмно-синих глазах и чёрных волосах с какой-то пустой сосредоточенностью, не зная, что его там держит.
Он вздрогнул, осознав, что смотрит на Джейдена, бывшего любовника своей жены и ещё одного беженца из Сан-Франциско.
Этот человек сильно изменился за месяцы, прошедшие с тех пор, когда Ревик видел его в последний раз.
Как и Джон, Джейден выглядел так, словно сильно похудел. Кроме того, как и Джон, большая часть того, что он потерял, была не мускулатурой, что делало его худощавым и каким-то более высоким, ростом почти с видящего. Он также выглядел более взрослым, чем Ревик помнил его раньше, несмотря на то, что ему было около тридцати пяти, то есть для человека он давно достиг физической зрелости.
Джейден уставился на «Хаммер» с такой напряжённостью, какой Ревик никогда раньше не видел на его лице. Это выглядело почти так, как будто он смотрел на самого Ревика, хотя Ревик знал, что это не может быть правдой, учитывая, что экранированные, затемнённые окна оставались закрытыми.
Ревик не мог припомнить, чтобы когда-нибудь видел такое выражение на лице Джейдена за всё то время, что он наблюдал за Элли в Калифорнии. Ему вдруг пришло в голову, что тётя Кэрол и все остальные должны были рассказать Джейдену о случившемся. Глядя на это лицо, Ревик ощутил, что ощетинился, не имея никаких сознательных мыслей, связанных с его реакцией.
Джейден числился в человеческом Списке Смещения.
Ревик помнил, что он занимал в нём относительно высокое положение — обозначение «2», в отличие от тройки и четвёрки, которые присвоены большинству членов семьи и друзей Элли. Ранг 2 «техник», так что они, вероятно, заставили его работать с Данте.
В ту же секунду Ревик понял ещё кое-что.
Джейден обвинит его в том, что случилось с Элли.
Возможно, ему придётся сдержаться, чтобы не убить этого ублюдка, когда тот это сделает.
Когда эта мысль проплыла в его голове вместе с более насыщенным импульсом враждебности, пальцы Элли сжались на его плечах, массируя мышцы там.
Ревик посмотрел на неё, когда Деклан открыл заднюю дверцу «Хаммера» снаружи. Когда Ревик встретился с ней взглядом, пассажирский отсек бронированного автомобиля залил свет снаружи. Он осветил её зелёные радужки, придав им призрачное сияние, которое он прочувствовал до самых ног.
Она улыбалась ему.
Боги. Боль змеилась в его свете, заставляя его руки болеть там, где он держал её.
Когда её собственный свет вспыхнул, отвечая на его, он мягко оттолкнул её своим aleimi, вплетая в этот импульс сильное извинение.
«Прости, — послал он едва слышно. — Не сейчас, детка. Ладно? Позже. Позже… Пожалуйста…»
Он послал его тихо, ещё тише, чем прежде. Он почувствовал ещё один мучительный укол стыда за обещание, заключённое в этих словах.
Но он знал, что действительно имеет это в виду.
Оторвав взгляд от её лица, он жестом приказал остальным выйти из машины наперёд них, и не только потому, что они были втиснуты в дальний конец сиденья в задней части пассажирского салона «Хаммера». Ему нужно взять себя в руки, прежде чем он столкнётся с этими людьми, иначе он действительно потеряет самообладание. Он должен сделать это для неё.
К тому времени, как все остальные вылезли из машины, он более или менее сумел снова натянуть на лицо рабочую мину.
— Хорошо, — сказал он, беря её за руку и улыбаясь ей. — Ты готова, детка?
Она улыбнулась ему в ответ, а потом опустила голову и на мгновение коснулась его лба своим. Боль жила даже в этом маленьком жесте.
Ревик мог себе представить, что он также чувствует в нём любовь.
Он послал ей в ответ свою любовь, столько, сколько она могла удержать, борясь со слезами, как и он сам. Он улыбнулся сквозь внезапно расплывшуюся картинку перед глазами, поднеся её руку к губам, чтобы поцеловать её пальцы, прежде чем начать скользить по скамье вслед за Балидором и остальными.
Хорошо это или плохо, но они вернулись домой.
Глава 28
Малышка в синем
— Дорогая, — раздался из соседней комнаты знакомый голос. Это слово было произнесено нараспев, мелодичным, соблазнительным тоном, который он теперь часто использовал с ней. — Ты захочешь это увидеть, любовь моя. Честное слово, это очень интересно. Просто захватывающе, на самом деле…