Мотив омелы
Шрифт:
— Мы познакомились, — говорит Лиз. — Габби была очень любезна по поводу нашего не совсем элегантного появления.
Джек говорит ему:
— Она дала мне печенье и разрешила посмотреть книги. И она действительно хорошенькая, как ты и сказал…
Джонатан зажимает Джеку рот ладонью, его щёки розовеют ещё сильнее.
— Ты когда-нибудь слышал о секрете, Джек?
— Я предупреждала тебя, — Лиз подходит с влажной салфеткой и вытирает руки своего сына. — Не говори ему ничего такого, что его болтливому рту не стоит повторять.
—
Джонатан рассказывал обо мне своей семье? Он думает… что я хорошенькая? Ну то есть, мы целовались друг с другом, так что, полагаю, я знала, что он находит меня привлекательной, но есть что-то другое в том, чтобы слышать это и видеть, как он смотрит на меня сейчас — серьёзно и немного застенчиво.
Он отводит взгляд.
— Мы посмотрим ещё несколько книг уже чистыми руками, — говорит Лиз, уводя Джека обратно в детскую секцию и оставляя нас вдвоём. На заднем плане тихо звучит «The Christmas Song» в исполнении джазового трио, пока мы с Джонатаном смотрим друг на друга.
— Он очень милый, — тихо говорю я.
Джонатан бросает взгляд на племянника и прячет руки в карманы.
— Он демон хаоса.
Это настолько типично его юмор, такой очевидный уход от темы. Интересно, как часто сухое остроумие скрывало то, что Джонатан на самом деле чувствует.
— Ты любишь его. Он из тебя веревки вьёт.
Он оглядывается в мою сторону.
— Абсолютно несправедливо, между прочим.
— Повезло ему, — шепчу я.
Джонатан не сводит с меня глаз. Музыка джазового трио затихает, когда песня заканчивается, оставляя между нами новую, наполненную смыслом тишину.
Но затем жизнерадостная мелодия «Ocho Kandelikas» разносится по воздуху, дверь открывается навстречу потоку посетителей, и тишина нарушается их приходом.
***
Я завязываю сверкающий серебряный бант на пакете из переработанной бумаги с логотипом «Книжного Магазинчика Бейли», когда чувствую за спиной Джонатана, большого и тёплого, пахнущего древесным дымом и рождественскими ёлками.
Мой клиент тоже чувствует его и выглядит немного устрашённым.
— Спасибо вам за покупку, — радостно говорю я, кладя чек в пакет. — Не забудьте налить себе бесплатный горячий напиток, прежде чем отправитесь на улицу, и счастливых праздников!
Я оборачиваюсь и сталкиваюсь с Гринчем позади меня. Он хмурится.
— А ну-ка подними уголки губ в обратную сторону, Джек Фрост.
Он хмурится ещё сильнее.
— Ты хоть на секунду присела с тех пор, как магазин открылся?
Я морщу нос, размышляя.
— Может быть?
— Ешь, — он кладёт на стойку шоколадное печенье с леденцовой крошкой, берёт меня за локоть и усаживает на табурет. — И выпей это, — он указывает на большую кружку воды со льдом.
— Вау, — я уже жую печенье. Вкус просто райский. — Это невероятно.
Он натягивает
— Да даже картон был бы невероятным на вкус после того, как ты так долго не ела.
Меня наполняет тепло.
— Ты за мной присматривал?
— Непременно, — он начинает сканировать следующую стопку книг. — Ты не упадёшь в обморок и не оставишь меня одного в этом адском море блесток.
Я фыркаю от смеха.
— Да ладно тебе, Фрост. Всё не так уж плохо.
Он выгибает бровь, вставляя карточку клиента в считывающее устройство и бросая на меня строгий взгляд.
— Пей свою воду, Габриэлла.
— Раскомандовался, — бормочу я в кружку, прежде чем осушить её залпом.
В ответ я слышу бурчание.
— Вот ты где! — голос Элая раздаётся прямо у меня за спиной. Я оборачиваюсь и вижу его, стоящего плечом к плечу с Люком и Джун.
— Посмотрите на вас двоих, — говорит Люк, счастливо вздыхая, любуясь Джонатаном и мной. — Портрет профессионального блаженства.
Джонатан бросает на своего друга убийственный взгляд, в то время как мы с Элаем здороваемся, обнимаясь. Прежде чем я успеваю разобраться, что именно происходит, Джун тоже обнимает меня.
— Магазин выглядит великолепно, — говорит она.
— Спасибо, — шепчу я, обнимая её в ответ. — Эм. Итак, — я прочищаю горло, когда мы отстраняемся, и показываю большим пальцем через плечо. — Не расчленяй его, но это Джонатан Фрост. Джонатан, это моя дорогая подруга Джун Ли.
Джун медленно поднимает на него взгляд, и это настоящее путешествие, учитывая, что в хороший день Джун ростом где-то 157 см, а Джонатан выше её на тридцать с лишним сантиметров. Она бросает на него бесстрастный взгляд, поджав губы.
— Хм, — говорит она.
— У нас перемирие, — говорю я ей уголком рта. — Помнишь?
Элай вздыхает.
— Джун. Будь паинькой. Праздники же.
— Какой вздор, — бормочет она.
Джонатан выгибает бровь.
— Это моя реплика.
Губы Джун подёргиваются. Она сдерживает улыбку.
— Лишь бы ты обращался с ней как с королевой, — бормочет она, протягивая руку.
Джонатан берёт её и крепко пожимает.
— Стараюсь изо всех сил.
— Он был настоящим сокровищем, — говорю я ей. — Он принёс мне печенье и водичку.
Джун кивает.
— Я одобряю. Она забывает заботиться о себе.
— Видишь? — говорит мне Джонатан раздражающе торжествующим тоном.
— Эй, — я перевожу взгляд между ними. — Иногда я увлекаюсь. Я не забываю заботиться о себе.
— А как тогда назвать то, что ты не ешь шесть часов подряд, Габриэлла? — Джонатан складывает руки на груди. — Мм?
— Поверь мне, — говорит Элай. — Мы знаем об этом всё.
— Так, всё, — я спрыгиваю с табурета и запихиваю в рот остатки печенья. — Хватит этого вашего флэшмоба «Сговоримся против Габби». Я забираю Джун на экскурсию по магазину.