Мотылек
Шрифт:
— Люси, ты с... с Артуром?
— Нет, Роуз. Артур не должен даже заподозрить, что я была прежде с другими мужчинами. Я скажу, что готовила себя только для него. Он будет в восторге.
— Но с кем тогда?
— С сыном нашего священника.
— Люси!
— Да не переживай ты так, об этом никто не узнает.
На следующий день с утра мы отправились по магазинам, чтобы не возвращаться домой к Люсинде совсем без покупок. Я купила себе новые перчатки (поскольку денег на большее не
— Судя по виду Джанет, мужчинам очень нравится видеть на женщинах красивое нижнее бельё, хотя и снимают его почти сразу, — заявила подруга.
После этого приобретения, Люси решила выбрать себе ещё несколько предметов очаровательного дамского белья, а я прошла к окну, ожидая, пока она закончит с покупками.
Я равнодушно посматривала на оживленную улицу, когда сердце вдруг сделало резкий скачок в груди и затрепыхалось, словно пойманная за крыло бабочка. На углу остановилась карета, и из неё вышел мой отчим. Он был один. Я невольно приникла ближе к стеклу, пожирая мужчину глазами, пока он шёл к дверям мужского клуба. Неожиданно графа кто-то окликнул, и Джаральд остановился. Видела, как он медленно обернулся, снял с головы цилиндр и галантно поклонился.
Проследив за его взглядом, невольно стиснула зубы. К графу приближалась та самая рыжеволосая потаскуха, которая гостила в его постели, пока мачехи не было дома. Отчим равнодушно наблюдал за приближением радостной женщины, небрежно поцеловал протянутую руку и выпрямился, слушая, как она что-то восторженно ему рассказывает.
— Роуз, — я вздрогнула от оклика подруги, раздавшегося у самого уха, — чем ты здесь так увлечена, что даже не слышишь, как я тебя зову? Я уже всё купила, можем ехать домой.
— Да, конечно, — я поспешно отвернулась от окна, не желая привлекать внимание Люси, но было уже поздно.
— Кто это? — выдохнула подруга.
— Ты о ком?
— О том темноволосом красавце, который разговаривает с Франсуазой.
— С кем?
— Это баронесса Франсуаза Ирвинг. Я слышала, она гостит у своей сестры, которая живёт неподалёку. Это очень известная леди. Она проводит в своём доме вечера, посвящённые укреплению моральных устоев и тому подобной ерунде.
— Моральных устоев?
— Говорят, после смерти мужа у баронессы не было мужчин. Она очень строга и набожна и не подпускает к себе никого. Многие даже пари заключали, кто первый сломит сопротивление этой ледяной крепости.
Люси хихикнула, а у меня упало сердце. Кажется, пари выиграл мой отчим. Какой ужас!
— Но что же за мужчина с ней разговаривает? Ты только погляди, как она вокруг него увивается, а он и бровью не ведёт. Кажется, ледяная крепость готова сдаться, а противнику неинтересно.
Ещё бы, зачем ему повторно брать крепость, которая уже пала.
— Я спрошу у продавщиц, они наверняка знают, кто он такой.
— Это граф Рокон, Люси.
—
— Что?
— Это его прозвище в свете. О, теперь я понимаю, почему его так прозвали, он действительно похож. А ещё говорят, что он держал настоящую пантеру в своём замке. Как же я хочу с ним познакомиться! Это неуловимый мужчина, Роуз. Его столько женщин пытались затащить к алтарю.
— Одной это удалось.
— Что?
— Ты не знаешь?
— Чего не знаю?
— Граф Рокон женился на моей мачехе.
У подруги от изумления открылся рот. Оказывается, Люси действительно не знала. Её удивление было столь непомерным, что она ещё несколько минут приходила в себя, а потом принялась тормошить меня, выспрашивая подробности.
— Как Катрин смогла? Ведь за ним столько красавиц охотились, а твоя мачеха уже слишком стара. Ему только двадцать девять, она старше его на десять лет, Роуз!
— Не знаю, — я отвернулась от окна, не желая больше обсуждать этот вопрос. Граф уже распрощался со своей спутницей и исчез за дверями клуба, а бедная благочестивая Франсуаза с отчаянием глядела ему вослед.
Я провела в гостях у Люси ещё два дня и успела познакомиться с её женихом. Он оказался довольно приятным молодым человеком, умел поддержать непринуждённую светскую беседу, но при этом не отрывал восторженных глаз от своей невесты и повсюду следовал за ней.
— Роуз, я так счастлива, что ты приехала, — подруга пришла в мою спальню вечером, накануне отъезда. Я уже переоделась в дорожное платье, а слуги снесли вниз мой саквояж.
— Как твоя практика? — шёпотом спросила Люси, — что-то стало получаться?
— Я мало практикуюсь, — покраснев, ответила я подруге, не желая вдаваться в подробности о том, что пока единственное достижение — это отсутствие рвотных рефлексов.
— Главное, не переставай этого делать, — захихикала Люси, — а то на следующей неделе вернётся наша учительница и всё проверит.
— Люси, я не думаю, что хочу и дальше посещать эти уроки.
— Роуз!
— Ну правда, Люси. Это слишком неправильно.
— Но я не могу ходить одна. Мне страшно при мысли, что отправлюсь в бордель без тебя. Даже колени трясутся.
— Люси, я не хочу.
— Ну, пожалуйста. Ты ведь моя лучшая подруга. Ну хотя бы ещё один раз через неделю. Самый последний раз.
— Последний?
— Да.
— И потом ты не будешь меня снова об этом просить?
— Не буду.
— Хорошо.
Я вернулась домой уже довольно поздно и с радостью узнала, что мачеха с мужем приглашены на какой-то светский приём и уже уехали. Подумала, что завтра утром смогу наконец-то прокатиться верхом. Вряд ли граф поднимется спозаранку, если сегодня всю ночь будет развлекаться.