Мотылек
Шрифт:
– Здравствуйте, садитесь, садитесь… меня задержали на кафедре, это по поводу тем ваших дипломов и статей. Так, следующие студенты после лекции подойдите ко мне… Сивкова, Старцев, Лазарева, Шишкин, Ларионов, Исакова. Теперь перекличка…
– И на кой мы понадобились профессору, особенно после жутко важной беседы, из-за которой он даже на лекцию опоздал?
– Не нравится мне это, – протянул Макс. – Ну так ты откроешь конверт?
– Господи, вот ведь не терпится ему…
– Лазарева…
– Здесь,
– Спасибо, Лазарева. Не забываем остаться после лекции.
– Ни в коем разе, Евгений Петрович. Пообщаться лишний раз со специалистом вашего уровня для меня всегда в радость, – по аудитории прошелся смешок. Профессор неодобрительно крякнул и продолжил перекличку.
Достав из сумки конверт, я покрутила его в руках. Тонкий конверт. Ни отправителя, ни моего адреса… только имя. Сделан вручную, с обратной стороны склеен клеем. Ни почтовых отметок или штампов, абсолютно ничего. Тот, кто подсунул его, имел доступ ко мне и к тетради. Значит, там нет ничего важного. Я положила конверт на парту и занялась конспектированием мудростей, изрекаемых профессором Зыряновым.
– Стальная сила воли, – горестно вздохнул Макс и, не в силах больше сдерживать себя, разорвал бумагу. – И все?
Внутри оказалась небольшая картонная карточка с золотистым тиснением и номером телефона. Сотовый. Ни пометок, ни инструкций. Ни указаний. Чертовщина какая-то.
– Видимо кто-то решил подшутить, – хмыкнула я.
– Может тайный поклонник?
– Я что, мать-природа, чтоб мне поклоняться?
– Или разведка…
– Во мне нечего разведывать. Слушай давай.
– Давай позвоним, – не отставал Макс.
– Не прямо же на лекции, дождемся перерыва и позвоним.
Признаться, мне не меньше, чем Максу, было любопытно, кто мог сунуть полтора года назад конверт с номером сотового телефона в тетрадку по судебной медицине. Да еще и на такой пафосной карточке с тиснением. Чем дальше, тем все интереснее. Определенно, пятый курс дарит мне множество сюрпризов. Но сколь ни увлекательно исследование психозов, я едва не заработала себе парочку, дожидаясь конца лекции.
– Ну, звони же, наконец.
– Сперва узнаем, чего надобно от нас всеведущему старцу…
– Господи, ну ты и зануда. Сложно что ли номер набрать?
Мне не терпелось, однако, в последнее время я тренировала силу воли, а для этого требовалось не делать сию минуту того, что очень хотелось. Например, не прижиматься к неприлично богатому нерусскому мужчине блондинистой внешности и не думать о нем… получалось безнадежно плохо. Мысли неумолимо возвращались к таинственным глазам цвета полуденного неба, а пальцы еще хранили тепло прикосновений…
– Вы меня слушаете, Эмилия?
– Простите, Евгений Петрович,
– Повторю, что вы в составе рабочей группы. В конце недели в нашем университете выступит с лекцией очень важный гость. Герцог, успешный бизнесмен, мой хороший знакомый – Жан Франциск Андрэ. Он приехал по делам бизнеса в Пермь и коль скоро задержится тут на неделю, университет пригласил его, и вчера он ответил согласием, если лучшие студенты курса выступят со своими научными статьями. Ну, так уж нужно для его лекции.
– Ох, мы польщены, Евгений Петрович, – притворно зарделся Макс. – Это значит, что мы получаем автомат по клинической психиатрии? Раз уж мы лучшие…
– Если будешь выступать, то получишь свой автомат. Калашникова. И пару нарядов вне очереди… – профессор Зырянов любимчик большинства студентов. Несмотря на почтенный возраст и строгость, он не утратил чувства юмора и понимания студенческой жизни. Именно за понимание, и, конечно же, профессионализм, студенты его и обожали.
– Понял, был неправ.
Везде этот высокомерный выскочка Андрэ. Что по нему все с ума посходили. Жила двадцать один год и слышать не слышала об этом высокочтимом сиятельстве… а тут, куда ни глянь – везде он. На работе, на учебе, на прогулке и даже на вечернем увеселительном занятии. Хотя, можно ли назвать увеселительной лекцию по управленческим решениям или какой-то там бизнес-хренотени. Я и бизнес… мы не созданы друг для друга. Приехал в Пермь, сидел бы себе тихо, так нет… в каждой бочке затычка!
Проводив взглядом Евгения Петровича и оставшись в огромной аудитории одни, мы с Максом заговорщически переглянулись.
– Ну…
– Хорошо, сейчас позвоню.
Только я успела набрать номер, как на другом конце провода услышала холодный женский голос:
– Сквер Розалии Землячки, у фонтана, завтра в полдень.
Короткие гудки возвестили, что диалога не будет. Вот тебе раз… это что еще за номер? Возможно, это запись, и я опоздала на встречу на полтора года… а возможно, что кто-то по-прежнему меня дожидается.
– Ну, что там сказали?
– Кажется, завтра меня пригласили на свидание. Или на собеседование. Я пока не поняла…
– Ну ясно. В столовку?
– Да, пойдем…
В любой непонятной ситуации мы всегда шли в столовую. Неважно, утро это, день или вечер. Ели ли мы час назад или буквально пять минут. Еда всегда заменяла нам нейролептики и антидепрессанты, а долгое ожидание в очереди с подносами, полными еды, тренировало выдержку и силу воли.
– Может, просто сожрем, без оплаты?
– Это кража, Макс…
– Тогда схватим у соседа и сожрем!
– А это – грабеж…
– Тогда заставим отдать!