Мой благоверный

Макута Мануэлла

С этими словами он подхватил жену, недовольно бормотавшую что-то грязных сапогах и недавно вымытом полу, и понес ее на второй этаж, в спальню.

— Люблю тебя….люблю….люблю- как заведенный твердил между поцелуями. Будто отдавал долг за все дни, что провел в глупых терзаниях и борьбе с собой, борьбе с правдой. Ребенок, которого никто не любил, боявшийся привязаться к человеку, чтобы потом не ощутить боль от равнодушия. Этот маленький испуганный мальчик внутри него сейчас несмело улыбнулся, осознавая, что любить- это огромное счастье. Даже безответственно- несчастны те, кто не испытал этого сладостно-томительного счастья в жизни. А мужчина желал лишь одного…

— Я не выпущу тебя отсюда, пока не услышу, что ты моя — севшим от возбуждения

голосом шептал, раздевая ее- будем мириться хоть неделю. В разных позах — с удовольствием отметил, как широк раскрылись глаза жены, а дыхание стало тяжелее- она хочет его не меньше.

Стремительно освобождая жену от платья и нижнего белья, целовал ее лицо, шею, нежные плечи. Прижимаясь возбужденным мужским естеством к ее животу, с удовольствием отметил, как загорелись ответной страстью ее глаза. Скинув с себя остатки сковывающей движения одежды, подхватил Шарлотту на руки, заставив обхватить его ногами. Когда влажное шелковое тепло ее лона коснулось пульсирующего желанием органа, Эдвин не смог сдержать стона. Войдя в нее, хрипло застонал от наслаждения. Шарлотта, обвивая его шею руками, прижималась грудью к нему, всхлипывая от страсти. Острые вершины сосков касались его горячего торса, скользя вверх-вниз. Влажные шлепки разгоряченных тел возбуждали, заставляя подниматься на пик страсти. Нежные стеночки ее лона стали сокращаться, обхватывая член все сильнее, и Эдвин взорвался внутри жены. Мощной волной оргазм вознёс к небесам, заставляя тело стать невесомым, а затем опустил на землю.

Несколько мгновений Эдвин, тяжело дыша, приходил в себя. Отнеся жену к кровати, уложил поверх покрывала и лег рядом. Обнял, гладя по волосам.

— Я тоже люблю тебя- тихо произнесла Шарлотта. Лежп на его груди, она приподняла голову, глядя в глаза мужа- очень люблю. Я полюбила тебя…Еще в первый день, когда увидела. Просто… Просто скрывала это даже от самой себя, пытаясь прикрываться тем, что ты просто раздражаешь меня, и поэтому я столько думаю о тебе.

Эдвин это знал и раньше, чувствовал. Когда он позволил своим чувствам выйти наружу, то стало так легко сознавать мотивы ее поступков, ее поведения, отношения к нему. Даже своим бегством эта самоотверженная маленькая дурочка пыталась спасти первым делом его- от пересудов в свете.

— Ну, это мы выяснили, как и то, что мы вместе навеки- он поднял бровь, иронично глядя на неё — ведь так, никаких больше побегов?

— Нет — покраснев, покачала она головой.

— А теперь…знаешь, чего я хочу сейчас больше всего на свете? — он качнул бедрами вперед, заставив жену покраснеть еще сильнее- есть. Я ведь не обедал и не ужинал- так спешил к одной графине — беглянке.

Шарлотта шутливо стукнула его кулачком:

— Спускайся, я затоплю печь и разогрею остатки ужина.

Суетливо натягивая на себя платье, пыталась укрыться от жадного мужского взгляда.

Чуть позже они сидели в полутемной кухне, согретые теплом печи, смеясь, аккуратно выхватывали пальцами со сковородки горячий жареный картофель с ветчиной, запивая прохладным вином и говорили. Говорили обо всем на свете, шутя и поддразнивая друг друга- Эдвин, улыбаясь, отметил про себя, что никогда в жизни еще не был настолько счастлив. Даже потеряв часть воспоминаний, он готов был голову дать на отсечение, что это так. Поистине правы те, кто говорит, что счастье не в деньгах. На старенькой кухне, в обветшавшем доме, с почерневшей от золы сковородки еда казалась гораздо вкуснее, нежели на самых изысканных приемах, для которых готовили нанятые именитые повара. А компания в лице нежно улыбающейся ему жены — самая лучшая, единственная, которая нужна навсегда, на всю жизнь..

Глава 58

"Сегодня в полдень. В таверне " Дичь и сокол"- Филлипс едва не танцевал от радости, получив от чумазого уличного мальчишки послание от сэра Ливерстона. Недавно встретившись, словно заговорщики, под покровом ночи в полуразрушенном родовом поместье вышеупомянутого господина, они полночи строили

планы о том, как разрушить жизнь ненавистных обоим Шарлотты и ее напыщенного муженька. Сошлись на похищении. Правда, Филлипс не говорил будущему напарнику об одном — он планировал убить приятеля после того, как все произойдет. Затем, получив в свое полное распоряжение Шарлотту, держать ее в купленном недавно отдалённом доме, куда ее привезут сразу после похищения. Дурак Ливерстон, кипя от злости и задетой гордости, даже согласился поставить на записке с требованием денег за сестру своё имя. "Пускай этот хлыщ поймет, что Ливерстоны не прощают нанесенных им обид!" — пьяно смеялся он, разрабатывая план похищения. Для Филлипса все было как нельзя лучше- для всех будет понятно, что жадный, свихнувшийся на мести, братец похитил жену графа. И был убит одним из своих подельников. И никто не решит, что такой уважаемый сэр как сам Филлипс был в их числе. О, нет. Все подумают, что действовал Ливерстон руками нищего отребья, которые за звон монеты и мать родную в рабство продадут. Вот поэтому Филлипс и настаивал на полной серкретности, а также на менял внешность, ь при каждой встрече, переодеваясь так, чтобы его не запомнили.

Насвистывая, толстяк вошёл в таверну- там было немноголюдно. Парочка пьяниц сидели за одним из столиков, требуя от молодой служанки еще раз сбегать за пивом. Проезжие господа в дорогом, но поношенном платье, неспешно обедали. Филлипс обвел глазами помещение — где же, черт побери, этот Ливерстон!? И тут дверца одного из кабинетов приоткрылась- а, он снова потратился на уединение. Что же, весьма рационально- так Филлипса будет еще сложнее запомнить.

Ливерстон был какой-то нервный. Его руки дрожали (" ещё бы"- хмыкнул про себя Филлипс — " Столько-то пить!"), глаза нервно бегали, избегая встречаться взглядом с Филлипсом.

— Садитесь, сэр Филлипс — махнул рукой на свободный стул Ливерстон, ухватив рукой бокал с вином. Одним глотком осушив его, тут же налил из графина ещё, пьяно зашатавшись. Филлипс лишь поморщился- чертов аристократишка, даже пить не умеет. Право же, смешно, что они вынуждены терпеть друг друга- один, привязав гордость на поводок, именует Филлипса сэром, а другому мерзко смотреть на это разлагающееся подобие человека. Правда, смотреть осталось недолго. От этой мысли у Филлипса потеплело на сердце- скоро! Скоро его драгоценная Шарлотта будет рядом. Высокомерная стерва! Она будет умолять взять ее, ползать на коленях у его ног.

— Ну, что? Все идёт по плану? — нетерпеливо поинтересовался он у Ливерстона. Тот вздрогнул, помедлив мгновение, но ответил " да".

Филлипс разозлился — какого дьявола тот жеманничает, отвечал бы по делу!

— Я уже нанял двух молодчиков, объяснив им, как и откуда лучше попасть в дом. А также в какое время дома меньше всего слуг. Рыбка почти в наших руках- он оторвал одну виноградину с грозди, лежавшей на подносе с фруктами, и жадно забросил в рот.

— Да. Похищение должно пройти идеально — бледнея еще больше, ответил Ливерстон.

Филлипс хотел отчитать напарника за то, что тот открыто говорит обо всем, но подумав о том, что здесь их никто не услышит, и сам убавил осторожность:

— Не должно, а пройдет. Шарлотта будет в наших руках еще до вечера. А Соммерсби заплатит! Очень большую цену! — ехидно засмеялся, понимая, что сейчас они думают совсем о разном, подразумевая " цену"- для Ливерстона ею были деньги. А для него…

И тут произошло то, чего не ожидал никто. Хотя, как успел заметить Филлипс, скорее, не ожидал лишь он- словно по какой-то темной магии одна из драпировок на стене поднялась в воздух, на свет шагнули несколько мужчин." Потайная дверь!" — дошло до перепуганного бывшего управляющего. Один из мужчин, рослый, мощный темноволосый, с ужасным шрамом на лице, в мерцании свечей выглядел будто сам упомянутый Филлипсом ранее дьявол. Позади были констебль и, о, Боги, нет! Судья Пламмер! Въедливый старикашка, свихнувшийся на теме справедлив! " Такой не отпустит"- мелькнула у Филлипса мысль.