Мой благоверный
Шрифт:
— Добрый день, мадам. Простите, я ищу один адрес.
"Подлый лжец!" — Марианна, схватив Мэгги за ручку, направилась от ворот к дому. "Нужно будет сообщить обо всем услышанном Шарлотте".
Марианна, оставив детей на попечение миссис Харрис, тут же бросилась в свою комнату, чтобы записать всё произошедшее. Этот человек называл себя главой семьи, лгал маленькой девочке. Девушка аж поморщилась, не желая думать о тех мерзких намерениях, кои собирался осуществить этот подлец. Как назло, чернила кончились- общение посредством письма была единственной ее связью с людьми, в основном, с Шарлоттой и детьми, так как другие были не обучены грамоте.
Девушка спустилась
Наклонившись, выдвинула один из нижних ящиков стола. Вид черных поношенных мужских ботинок, утопающих в мягком светлом ворсе ковра, удивил- ни один слуга не позволил бы себе подобного. Уже собравшись встать, чтобы посмотреть на наглеца, позволившего себе такое, услышала настойчивый шепот позади:
— Ну, чего медлим?
Затылок обдало сильной болью- сильная мужская рука рванула ее за волосы, на себя. Неприятный запах мужского пота и кислой капусты заполнил легкие. А затем мокрая тряпка с приторно- эфирным запахом прижалась к лицу. Девушка попыталась высвободиться из крепкой хватки, но тут другой мужчина, крепкий молодой парень без двух передних зубов, щерясь, подскочил к ним, заломив ей руки за спину.
— Держи эту тварь, держи!
Они нашли её. Нашли. Девушка проваливалась в небытие, читая про себя единственную молитву, которую знала. Слезы застилали глаза- как она была счастлива здесь, эти несколько месяцев. И умирать не жаль, хоть немного была счастливой. Веки отяжелели, девушка, не в силах больше бороться со сном, провалилась в густое тягучее небытие.
Глава 57
Эдвин вернулся домой поздним вечером. Конь, уставший от долгой дороги, был отдан на попечение зевающим конюхам. Сам же мужчина бросился к дому. Он был счастлив как никогда — будущее казалось полным светлых надежд.
Заспанный Кренсфилд чинно принял пальто, после чего был отправлен обратно, в царство Морфея.
В спальне жены было тихо- ничего, сейчас будет громко. Сперва в ее спальне, затем- в его. Откуда он уже не отпустит эту упрямицу- сколько раз ей повторять, что ее место — рядом с ним. В его жизни. В его постели.
Дверь была не заперта. Осторожно повернув ручку, вошел- сразу же смутили вещи, что лежали на кровати. Платья и накидки, шкатулка с фамильными драгоценностями, которые он отдал жене по приезду в особняк- казалось, всё, что жена купила себе, было здесь. Нехорошее предчувствие закралось в голову — бросила его?! Сбежала с любовником, как это пыталась сделать его мать!? Внезапные воспоминания нахлынули потоком: вот отец, весь красный от гнева, кричит на слуг. Вот мать, что поймали на полпути из поместья, смеясь сквозь слезы высказывает отцу, который стоит над ней, сжимая в руках охотничье ружьё, все, что накопилось- что он — тиран и бездушный камень, а не человек. Маленький Эдвин, которого отослали тогда наверх, в детскую, всю ночь плакал и молился, чтобы папа не убил маму. Молитвы были услышаны — наутро отец с матерью как ни в чем не бывало завтракали. Для Эдвина, которому никогда не разрешалось завтракать со взрослыми, в этот день было исключение. Отец самолично пришел в детскую, отведя сына вниз, в столовую. Мать, с отсутствующим видом и опухшими красными глазами, едва заметно кивнула, приветствуя сына. А отец весь раздувался от гордости, словно всю жизнь и ждал этого момента- когда можно будет проявить характер, когда идеальность матери даст сбой.
В детской было пусто. К Марианне Эдвин стучать не стал. Все остальные слуги спали. Кренсфилд, вновь разбуженный, был успокоен словами о прибавке к жалованию:
— Графиня выехала еще днем, по-моему, в деревню. Несколько сумок, с детьми. А приехали за ней на повозке.
"Идиотка!" — всю дорогу к дому Шарлотты Эдвина трясло как в лихорадке. Сотни мыслей роились в голове — вдруг она не вернулась домой? А что, если у нее есть кто-то другой? Возлюбленный, без денег и принципов, что с радостью отдал ее другому? Не может быть, он ведь сам в этом убедился. Он был первым мужчиной в ее жизни.
Тусклый свет на кухне старенького домика из той, счастливой поры их жизни, заставил сердце биться сильнее- она здесь. Привязав лошадь, тихо постучал в дверь. Некоторое время лишь тишина была ему ответом. Затем на кухне осторожно приоткрылась занавеска- в окне показалось усталое лицо Шарлотты.
— Ты- выдохнула она одними губами, но Эдвин понял.
— Открой дверь! — бросил он, глядя ей в глаза. В ответ она лишь грустно покачала головой.
— Открой эту чертову дверь или я ее вышибу! — рявкнул он, теряя терпение. На лице жены отразились поочередно сомнение, спор с собой и унылая обреченность. Спустя некоторое время, показавшееся Эдвину вечностью, она открыла дверь — и тут же сильное мужское тело прижало ее к стене.
— Какого черта я возвращаюсь домой и узнаю от слуг, что ты сбежала?! — защипел он, сжимая кулаки, уперевшись локтями по обеим сторонам от ее головы. Шарлотта лишь воинственно выпятила подбородок:
— Потому что я устала. Не хочу такой жизни ни доя тебя, ни для себя! — злобным шепотом бросила она.
— Неужели? А ты не думаешь, что немного припозднилась с решением? Как там, напомни, " и в горе, и в радости"- помахал он рукой с кольцом перед лицом жены.
— Но я… — слабо попыталась оправдаться она.
Эдвин не дал ей продолжить:
— Дети у себя, наверху? — получив утвердительный ответ, он страстно поцеловал жену. Хрипло дыша, прижался лбом к ее лбу- я должен быть смелым за нас двоих. я люблю тебя- услышав ее тихий вздох удивления, прижал к себе еще сильнее — да, я люблю тебя. И не позволю никуда уйти. Никогда, запомни это!
Шарлотта обмякла в его руках, задрожав в беззвучном плаче.
— Я знаю, и ты меня любишь, можешь даже не говорить — улыбнулся он, с нежностью гладя ее непокорные кудри. Услышав нечто отдаленно похожее на " самодовольный павлин" лишь хмыкнул:
— Возможно. Но только твой. Только твой. И ты- только моя, ясно? Никаких сомнений, никаких вариантов другого будущего. Я люблю тебя, и буду повторять тебе это миллион раз в день, чтобы ты поверила.
— А как же… ложь? — тихо шмыгнула носом Шарлотта.
— Ну, и она в конечном счете помогла, очень сократив период ухаживания- засмеявшись, поцеловал ее в шею. Шарлотта пыталась протестовать — какое ухаживание могло быть между графом и незаконной, но Эдвин лишь поцеловал ее снова:
— Хватит думать о прошлом. Отныне мы живем настоящим. Правда, в нем есть место для пары уроков… И первый из них- никогда не смей от меня уезжать!