Мой брат Михаэль

Стюарт Мэри

Саймон остановил машину под деревьями, посадил меня за самый чистый столик и угостил прекрасным, холодным, искрящимся, но слишком сладким лимонадом. Он понравился не только мне, но и всем окрестным насекомым. Когда мы его допили, я попросила еще, а Саймон отправился искать булочную Джаннакиса Симонидиса. Все равно ясно, что в Дельфах всего один Саймон… И он не сказал, что он здесь делает. Эх, подозренья, подозренья… Очень интересно, все превратилось в немного странную загадку, и чем дальше, тем больше преображалось в тайну с Саймоном Лестером

в центре. И его девушкой.

Я допила и поднялась. Саймон невдалеке расспрашивал могучую женщину в голубом фартуке, вращавшую целого барана на вертеле. Она кивала, потом показала куда-то. Он обернулся, увидел меня, помахал рукой и быстро ушел вверх по улице. Я так поняла ним идти не надо, и направила свои стопы в противоположную сторону вдоль бульвара – решила посмотреть на все святыни с той точки, с которой их видели пилигримы, впервые вступив на берег Коринфского залива.

Чтобы вид не загораживал уродливый ряд домов, я пошла в лес по изломанной полосе бетона. По дороге я спугнула пыльного ослика, он ускакал и потерялся в тени. Бетон скоро кончился, я брела по мягкой земле просто на свет. Мне повезло. Я вышла на подходящее место и стояла там несколько минут, глядя на путь пилигримов в свете быстро умирающего солнца. Точно, именно отсюда лучше всего приходить в Дельфы.

По щеке мазнул сгусток темноты, кажется летучая мышь. Я повернулась, увидела очень далеко уличные фонари, и отправилась другим путем, как мне показалось, напрямик. Ярдов через сто деревья расступились, немного левее показались огни первого дома – аванпоста деревни. Я спешила к нему по мягкой пыли, когда меня отвлекла неожиданная вспышка света справа – мощный электрический фонарь между деревьями. Не то я перевозбудилась за день, не то повлияли размышления о древней истории, но я очень испугалась и притаилась за огромной оливой.

В глуби рощи стоял дом с двумя окнами, поленницей дров и цыплятами в винограднике. Мужчина с фонарем ковырялся в моторе чего-то вроде джипа. На мгновение осветилось его лицо – очень греческое, смуглое, волосы спадали на широкие скулы героя, округлую голову покрывали крутые кудри статуи. Зажегся свет в окне, осветил эту вполне мирную обстановку, мой страх пропал, и я собралась идти дальше. Грек услышал шорох движения, широко улыбнулся, что-то крикнул, на мгновение по мне скользнул луч фонаря, но я уже уходила.

Саймон сидел у машины и курил. Он встал, когда увидел меня и открыл мне дверь. На мой взгляд он ответил мотанием головы.

– Не вышло. Я задал все вопросы, какие смог, но это – тупик. – Он сел на место водителя и завел мотор. – Думаю, на сегодня хватит, нужно возвращаться в Дельфы, обедать, и надеяться, что все утрясется само собой.

– А утрясется?

Он развернул машину и мы тронулись в путь.

– Я думаю.

Я вспомнила все свои подозрения, поэтому ответила просто:

– Ну тогда пусть утрясается. Как хотите.

Он глянул на меня сбоку, но никак этого не прокомментировал.

Сзади

догорали огни деревни, мы набирали скорость на узкой дороге. Он бросил мне на колени что-то упругое, с листьями и прекрасно пахнущее.

– Что это?

– Базилик, король трав.

Я провела веткой по губам. Запах был сладкий и немного мятный. Мы замолчали.

Когда мы проехали знак «До Амфиссы 9 км» и повернули к Криссе, Саймон спросил:

– Вы посмотрели на путь пилигримов?

– Да, прекрасный вид прямо перед закатом. А вы были там?

– Вчера.

Дорога шла вверх. После недолгой тишины он сказал, не меняя выражения:

– Знаете, я действительно понимаю в этом не больше вас.

Очень нескоро я ответила:

– Извините. Что, это так заметно? Но что я должна думать?

– Может быть, именно то, что думаете. История совершенно безумная, а в конце концов скорее всего окажется, что она ничего не значит. – Я увидела, что он улыбнулся. – Спасибо, что не притворились, что вы не понимаете, что я имею в виду.

– Но я поняла. Я сама только об этом и думала.

– Знаю. Девять женщин из десяти сказали бы «Что вы имеете в виду?» и мы увязли бы в паутине выяснения отношений и объяснений.

– В этом нет никакой нужды.

Он засмеялся:

– Пообедаете со мной сегодня?

– Спасибо, мистер Лестер…

– Саймон.

– Саймон, но, может быть, я должна, я имею в виду…

– Тогда прекрасно. В вашем отеле?

– Послушайте, я не сказала…

– Вы мне должны, – сказал Саймон холодно.

– Должна? Нет! С какой стати вы это решили?

– Как плата за то, что вы меня подозревали, в чем бы вы меня ни подозревали. – Мы взбирались по узкой улочке Криссы и, когда проезжали освещенный магазин, он посмотрел на часы. – Сейчас почти семь. Вы согласитесь пообедать через полчаса?

Я сдалась:

– Когда вас это устроит. Но это не слишком рано для Греции? Вы такой голодный?

– В разумных пределах. Но дело не в этом. У меня намечены дела на сегодняшний вечер.

– Понятно. Ну что же, для меня это не слишком рано. Я сегодня почти не ела и слишком боялась, чтобы и от этого получать удовольствие. Поэтому спасибо. В «Аполлоне», вы сказали? Вы сами там не остановились?

– Нет. Когда я приехал, отель был переполнен, и мне позволили переночевать в студии на горе. Вы, наверное, ее еще не видели. Это большое уродливое здание в ста футах над деревней.

– Студия? В смысле художественная студия?

– Да. Не знаю для чего она предназначалась изначально, но сейчас там останавливаются только художники и студенты, у которых нет денег на гостиницу. Я там не совсем законно, но очень хотел быть в Дельфах и несколько дней ничего не мог найти. Когда я там устроился, оказалось, что студия мне очень подходит. Сейчас там, кроме меня, есть только один житель: молодой англичанин, художник… Очень хороший, хотя и не разрешает так говорить.

Конец ознакомительного фрагмента.