Мой бывший муж
Шрифт:
– Я не знаю. Я ничего плохого не хотела, – эмоционально заговорила Вика. – Я не желаю зла твоей жене…
– Блядь, да толком скажи! Что ты мямлишь!
– Это Алиса… У меня проблемы были, и я винила тебя, – проговорила она. – Но я не хотела, чтобы… чтобы…
– Отправь свою сумасшедшую сестрицу в психушку, пока я этого не сделал! – прорычал я. Если эта ебанутая только приблизится к Кате, собственными руками задушу! Угораздило меня вляпаться, до сих пор отмыться не могу. – Где она?
– Алиса пропала… – выдавила Вика. – Я зашла
– Блядь! – выругался и бросился к двери. – Если хоть один волосок, я всю вашу семью… – не договорил, телефон достал. Кате нужно позвонить. – Костя, вези ее к нашим в ФСБ…
– Что? Зачем? – пролепетала Вика, когда ее за локоть схватил и с нами в лифт затащил.
– За тем! – рявкнул я. – Сестру искать будешь и не дай бог не найдешь! Катя? – у меня от сердца отлегло, когда она ответила. – Ты где сейчас?
– Выезжаю в клинику, а ты?
– Я тоже. Может, подождешь меня? Я заеду.
Пусть лучше в офисе будет: охрана, сотрудники, безопасно. Пока эту больную не найдут, нужно в дом и к Кате с Никой ребят из службы безопасности приставить. Не верю, что притрушенной Алисе хватит ума действительно навредить, но рисковать нельзя.
– Вадим, я уже выехала. Подожду на парковке.
– Хорошо. Целую, – отключился, но в груди разрасталось напряжение, давило и думать мешало. – Езжайте, – бросил и в машину прыгнул. Может, удастся перехватить Катю по дороге? – А ты где едешь? – набрал ее снова.
– Вадим, что случилось? Ты какой-то загадочный.
– Я очень хочу быть рядом, – и это так.
Всю правду по телефону не расскажешь, поэтому пусть пока думает, что я излишне приставучий и взволнованный будущий папа. Главное, вместе оказаться, а потом… Я даже не знал, что говорить, когда придет это «потом». Только раны затягиваться начали, и опять вспоминать.
– На Кутузовском, уже Москву-Сити проезжаю.
– Отлично, – проговорил я. – Как чувствуешь себя? – поставил телефон на громкую связь. Так спокойнее.
В зеркало заднего вида заметил, что «BMW» Кости за мной пристроилось. Нам всем в центр нужно. Когда удостоверюсь, что Кате ничего не угрожает, тоже на Лубянку к Киру Субботину поеду. Найдем овцу.
– Хорошо, – ответила Катя. – Только спать хочу. Даже жаль, что дороги свободные, так бы вздремнула в пробке.
– Так, не спать за рулем, – нарочито грозно произнес. – И не превышай.
Ее предупредил, а сам за десять минут в пути штрафов насобирал тысяч на двадцать. Летел к ней буквально, нарушал по-черному. Наверное, поэтому догнал на подъезде к Новоарбатскому мосту. Заметил бирюзовый бампер «Порше». Кстати, нужно для Мальвины моей что-нибудь новенькое присмотреть, побольше.
– Посмотри налево, – улыбнулся и посигналил. Мы как раз на светофоре перед мостом остановились. Катя стояла в крайнем ряду первая, я вынужден был подрезать ауди и стать во второй, рядом. Прошу прощения.
Она опустила стекло и покачала головой:
– Полонский, нарушаешь! – и на камеру пальцем показала.
Я подмигнул ей. Рядом. Теперь ничего не случится. Только сигналит сзади кто-то остервенело. Катя тоже заметила. По мессенджеру Костик пробиться пытался. Я хотел ответить, но боковым зрением уловил, как из левого ряда на красный по разделительной полосе промчался черный мерседес. Вот кто нарушает, – успел подумать, когда машина, проехав метров пятьдесят, круто дала руля и понеслась прямо на крайний правый ряд. На Мальвину мою. Твою мать!
Я резко выжал педаль газа и рванул вперед, наперерез полоумной Алисе. Черных мерсов в Москве немерено, но номера точно Викины. Успел заметить до удара…
Все произошло мгновенно. Я даже не успел вспомнить лица любимых людей. В меня огромная кувалда на огромной скорости врезалась, смяла всю морду «Ламбаргини» и, кажется, меня самого. Кровь заливала глаза, в голове туман… Перед глазами почему-то картинка стояла, как первый раз памперс Нике менял. Вроде кормилась только грудным молоком, а запах! Катя смеялась. Катя…
Как Катя? Я встрепенулся и попытался достать левую руку: подушки, безопасности, лобовое в дребезги, и я совсем не чувствую левую сторону. Блядь, пусть это будет шок.
– Дым! – я только голову успел повернуть. Костик пассажирскую дверь рванул. – Сейчас вытащу. Вытащу… – бормотал он.
– Катя?
– Хватайся!
Я закинул на шею целую руку, и он осторожно потащил меня.
– Не зажало тебя?
– Катя где? – снова спросил.
– Бляяя-дь, – протянул жалобно дружище, косясь на мою левую клешню. О, это так кости человеческие выглядят?! Кажется, у меня открытый перелом. Сене Горбункову и не снилось. Интересно, это лучевая или локтевая кость торчит?
На меня обрушилась какофония звуков: вой сирен, крики, визг тормозов. Моя машина в полном ауте, ну и хрен с ней! Перила моста пробиты. Пробка дикая образовалась.
– Блядь! – заорал от резкой боли, когда на левую ногу встать попытался. – Черт! Мать твою, как больно!
– На носилки его! – ко мне уже подбегали спасатели.
– Нет, – отмахнулся я. – Катя… – и плечо друга сжал. – Помоги доковылять.
– Куда?! – кричал мне кто-то. – У него рука висит!
«Порше» все же задело и снесло в сторону. Не уберег!
– Мальвина моя… – носилки уже грузили в карету скорой помощи. – Я с ней поеду!
– Куда! Вам самому помощь нужна!
Да похер!
– Ты как? Как? – я коснулся побледневшего лица. Визуально повреждений не было, но она дрожала вся.
– Мне больно. Очень больно…
– Садитесь уже. Едем!
Меня пытались перевязать – я не препятствовал, но и не помогал, здоровой рукой светлые пряди перебирая. Катю подключили к аппарату какому-то, обменивались сухими фразами, а у меня в голове одно: преждевременные роды… Какие роды?! Тридцати недель еще нет!