Мой чужой лорд

Шэй Джина

Интересно, как много будет недовольных морд в Драконьем Совете, когда Вэль в первый раз явится туда как заседатель? А когда станет известно, что он умудрился и собственную магию сохранить? Предвкушать собственное триумфальное явление в Зал Совета было приятно. Хотя и глупо.

Виски уже ломило, требовали немедленного телепатического ответа сразу двое, хотя Джалкин из телепатического потока тут же исчез, как Вэль подумал, что, пожалуй, первому ответит тестю.

Судя по напрягшейся мордашке Фэй, отчаявшись добиться ответа от зятя, князь Тэлонис решил взяться за дочь, уж она-то его игнорировать

не будет.

Диалог с встревожившейся Мелирой много времени не занял. Вэль просто устало попросил отчитаться по существу, выслушал новости о снесенной верхушке чародейской башни, о том, что пострадавших нет, и о том, что встревоженный пропажей обеих дочерей Джалкин успел заколебать не только Мелиру, но и всех Вэрштайрских магов, которым не повезло сегодня выйти на дежурство. Никто не знал, что за маяки сплела Лэрви, никто не мог отследить перемещение из-за уничтоженной арки. Да еще и Вэль исчез… В общем, сестра пребывала в состоянии глубокой паники и едва удержалась, чтобы не дернуть мать и не вплести имена Фэй и Вэля в Полнолунную Обережную Песнь Близнецам.

Вэль кратко пересказал события вечера. Очень кратко. Четырьмя фразами. А потом оборвал связь, спасаясь от восторженных вопросов Мелиры, не ожидавшей такой неожиданной развязки истории с обетом.

Фэй тоже уже закончила говорить с отцом. Как она это сделала, было не очень понятно, как Вэль уже понял, встревоженный Джалкин мог свести в могилу своими расспросами, но все-таки не зря у цветочка был дипломатический талант.

Фэй стояла и смотрела на Вэля, сцепив пальцы перед собой.

— Все в порядке? — негромко поинтересовался Вэлькор, разглядывая жену. Он все еще размышлял.

— Ну. Моя сестра-культистка хотела меня убить, теперь отправится под Трибунал, отец обещал открутить мне голову, как только вы вернемся в Вэрштайр, а ты… Ты меня и видеть не хочешь, наверное. — На последнем предложении голос у Фэй сорвался, и она уткнулась носом в ладошки, а худенькие плечики и вовсе затряслись.

Вэль вздохнул и шагнул к жене, прижимая ее к себе, пряча в собственных объятиях.

Нет, это было категорически ни в какие ворота. Как ее вообще после этого хоть как-то воспитывать? Продержи он свою кислую мину еще хоть пару минут — и, кажется, его маленькая глупышка пойдет искать, чем бы ей отравиться от такого горя.

А ведь верила!

То ли Вэль был хороший актер, то ли она просто не привыкла в нем сомневаться. Еще бы воли потверже выдали, а то что-то когда дело доходит до Фэй, приличного количества твердости у Вэля почему-то не находится. Весь из себя великий архимаг Кхатского ордена, лорд-дракон, лорд-чардей и прочая-прочая-прочая.

Тихонько поглаживая Фэй по спине, Вэль наконец-то сообразил оглядеться и обдумать все, что он увидел. А мог бы и раньше обратить внимание, что как-то подозрительно безлюдно было вокруг… День равноденствия Этель и Нуа земледельцы всегда отмечали шумно и гуляли целую ночь к ряду, до тех самых пор, пока капризное и ревнивое до чужого внимания солнце не спрячет Близнецов за своими лучами.

Пресветлый плутовал. Может, будущего он не видел, но что-то определенно магия шаманила не то, в сторону скорейшего примирения Вэлькора и Фэй.

Порталы обычно перебрасывали друг между дружкой.

Поэтому Вэль полагал, что их перебросят к ближайшему к его замку порталу, а уж оттуда они с Фэй драконьим летом сами доберутся.

Нет, они стояли не у портала. И даже не в одном из многочисленных Дернхельмских поселений.

Нет. Они стояли на берегу Ками, озера у подножия Камархана. Спокойного, притихшего, едва-едва что-то шепчущего своим прибоем, серебряного в свете двух вошедших в полную силу лун. Памятное озеро. Вэль вообще с некоторых пор с удовольствием вспоминал камийский белый песок. Именно здесь он впервые ощутил, что не все загубил в своих отношениях с женой в первый свадебный день. Здесь она была такая открытая, что не мешала даже печать на ее шее. Вэль помнил, как сияли ее глаза тогда.

И вот уже теперь она стоит и виновато смотрит на Вэля, с такой тоской, что не нужно никакой эмпатии, чтобы ее увидеть. Она ведь тоже думает, что все испорчено безвозвратно.

— Сними печать, Фэй, — тихо произнес Вэль. Сегодня он не хотел чувствовать никаких препятствий между ними.

Девушка вздрогнула, подняла лицо, стирая пальцами из уголков глаз предательские слезинки, взглянула в лицо Вэлю. Нет, не в страхе, кажется, сейчас она не беспокоилась вообще ни о чем. Печать она торопливо сорвала с шеи, подчиняясь кивку Вэля, бросила ее на песок.

— Ты боишься? — тихо поинтересовался Вэль, чуть-чуть вбирая в себя ее эмоции.

— Боюсь, — пусто откликнулась Фэй. — Боюсь, что ты…

Вэль не стал дожидаться, пока она договорит, Вэль просто заявил свои права на ее губы. Девочка-безумие, девочка-вишня, вкусная как самая спелая ягода, пьянящая как самое крепкое вино.

Она ослабела тут же, настолько, что слегка пошатнулась на ослабевших ногах, а Вэль стинул ее в своих руках крепче, чтобы не упала.

— Что ты там боишься, звездочка? — тихонько шепнул он телепатически. — Что я тебя не приму, да?

Она не ответила, лишь только крепче вцепилась в его плечи.

— Ты иногда додумываешься до таких глупостей, что я диву даюсь. — Хорошо, что была телепатия. По крайней мере можно было отчитывать жену и не отвлекаться от ее рта, целовать и целовать ее снова и снова, может, удастся выпить из нее все эти глупости, что он сможет от нее отказаться, каждый клочок дерзких речей, что она может принадлежать кому-то еще, и эту зашкаливающую наглость, из-за которой эта нахалка не сказала сама Вэлю про Запечатление. С ним!

Вообще — на самом деле Этель и Нуа порадовали в свое равноденствие.

Смерть Дэлрея — долгожданная, еще даже до конца не осознанная.

Свобода от обета. Наконец-то.

Фэй, со своим признанием “я хочу провести свою свободу рядом с собой”. Нужно, кстати, заставить ее повторить эти слова. Не для магии, просто Вэлю понравилось их звучание.

Оракул, возвращающий Вэлю магию и вдобавок выдавший секретик одной маленькой леди, которой очень нужно было задать трепку…

Все это — за один вечер. Так Вэлькора еще никто не баловал, но лучше все-таки, чтобы перед тем, как выдать своей любви, Богини-Близняшки все-таки вычеркнули из списка “перед вручением божественных даров вынести получателю мозг самым жесточайшим образом”.