Мой домовой — сводник
Шрифт:
— Откуда знаешь, что он итальянский?
Вадим оторвал от меня взгляд и уставился на темную обивку дивана.
— Знаю, — Я собиралась хранить тайну до конца. — Там есть этикетка…
Не станет же Вадим проверять…
— Ты так целый год собралась трястись над чужими вещами? — И когда я кивнула, добавил: — Какого хрена тогда здесь жить?
И чтобы он ничего больше не сказал, я впилась в него поцелуем, а руками скинула на пол. Вадим со стоном оторвался от меня и схватился за диван. Я привалилась к дверному косяку, ища блуждающим взглядом
— Отпусти животное, — простонала я, вырвав губы.
— Я его не держу, я ему глаза закрываю… И прекрати думать о коте, думай лучше об его хозяине…
Я зажмурилась и сильнее прижала к себе напряженное тело Вадима. Он имел в виду себя, дурачок… А я думала, думала и не могла перестать думать о настоящем хозяине кота. И вообще хозяине нашего с Вадимом счастья. Он мне даже приснился, и я проснулась почти что с криком. Или кричала не я?
Кот снова сидел на краю дивана. Можно сказать, на моей ноге. Я слишком резко села, и теперь у меня звенело в ушах, поэтому кот начал открывать рот без всякого звука.
— Заткни этот будильник… — простонал Вадим и натянул на голову одеяло.
Я схватила телефон — шесть утра… Ну что за скотина…
— Ну почему ты не можешь потерпеть до нормального завтрака?
Я с трудом вылезла из-под одеяла и пошатываясь пошла на кухню: миска пустая, аж вылизанная. Я открыла новую банку консервов и вывалила в миску таким образом, чтобы все желе оказалось сверху. Но кот не подошел к еде, а поплелся следом за мной в ванную. Черт… В лотке лежала темная горка… Ну что за чистоплюй! Я махнула в сторону ванны:
— Че, не пописать было?
Кот оперся передними лапами о край ванны и, будто человек, замотал башкой: нельзя, типа. Ну нельзя, так нельзя… Понятно, папочка ругается!
Я поменяла лоток и вернулась на кухню. За окном зарождался серый весенний день, но никому из горожан он пока не был нужен, хотя вдали уже грохотали трамваи. Спать расхотелось, но телефон остался в комнате, и я тупо уставилась в окно в ожидании первого собачника. На лестничной площадке заработал лифт. Хлопнула входная дверь.
To ли кофе сварить, то ли в душ сходить… Я выбрала второе, но тотчас пожалела об этом. Чихуня стоял в лотке и усердно, кажется, всеми четырьмя лапами сразу, искал в нем клад, раскидывая только что насыпанный мною наполнитель.
Я присела рядом с котом, заглянула ему в глаза и вкрадчиво произнесла:
— Я не знаю, чего хочешь ты. Зато я знаю, чего хочу я — чистоты в доме. Я знаю, что кошки любят драть туалетную бумагу, но ты ведь не делаешь этого. Ты контролируешь эти свои злостные инстинкты. Контролируй их и здесь… Будь добр.
Я пошла за метелкой. Кот двинулся следом с виноватой физиономией. Мне очень хотелось видеть ее именно такой! Но на место преступления не вернулся — остался подле миски. По-мужски! Или по-свински!
Я села потом на стул и стала наблюдать, с каким упоением кот наворачивает еду. Изголодался, бедный. Но консервов оставалось мало — надо будет зайти после работы в магазин. В субботу у меня мало уроков. Можно будет взять себе пару учеников, чтобы покрыть Чихунину еду. Прорвемся…
Кот точно прочитал мои мысли и, запрыгнув на стол, лизнул мои стиснутые пальцы. Я сразу принялась его наглаживать, но вдруг кот рванул вниз и пулей пролетел между ног Вадима, который явился на кухню в одних боксерах и с футболкой в руках.
— Понял, гад, что убью!
Но Вадим не повернулся ко мне спиной. Он встряхнул перед моим лицом футболкой, которую сменил вчера утром. Сегодня она была надорвана по всему низу… Котом?
— Он мое терпение проверяет, как думаешь?
Я не знаю, что звучало в голосе Вадима: то ли злость, то ли едва сдерживаемый смех.
— Нет, — я говорила сквозь стиснутые зубы. — Он приучает тебя к порядку. Не бросать вещи, где ни попадя…
— Иди ты знаешь куда!
— Уже пошла… Кофе хочешь?
— Нет. Я сегодня спал намного дольше вчерашнего. Твой кот меня так алкоголиком сделает! Дай чаю.
Вадим швырнул уничтоженную Чихуней футболку в ведро и оседлал стул, вдавив голую грудь в спинку.
— За что он меня так не любит? — надулся Вадим.
— Может, наоборот? Он, как ребенок, воюет за твое внимание?
— У кого он его отвоевывает? У тебя? Да ты на меня вообще не обращаешь никакого внимания…
— Потому что ты работаешь в мой выходной.
— А вот и не правда. Я освободил воскресенье. Куда поедем? — и добавил тут же:
— Только не к твоим!
— В Павловск подышать лесом. И без машины. На электричке.
— Идет! А суббота есть суббота. Давай завтракать и на работу.
Да, на работу… Но настроение с утра просто замечательное. Вадим освободил воскресенье. Заболел, похоже… Мною.
Глава 20: Кампания против кота и звонок от сестры
Я давно не испытывала этого мучительного нежелания отпускать в историю воскресенье. Как чувствовала, что понедельник будет для меня поистине тяжелым днем. Началось все с отмены моих частных уроков. Из-за болезни учеников. Или по каким другим, не касающимся меня, причинам. Вот он, блин, стабильный заработок! Ладно, если не можешь изменить ситуацию, извлеки из нее пользу. Хотя бы в виде уборки.
Я нашла в кладовке пылесос. К сожалению, распакованный и старый, но все же жужжащий и что-то там всасывающий. Хотя кошачья шерсть старенькому пылесосу пришлась не по нраву. Я намыла пол в прихожей и протерла мебель. Навести бардак в кухне я не успела. Полуфабрикаты пока не закончились, и Вадим еще не взвыл от их количества. А вот я взвыла. От неожиданного звонка.
— Ты чокнутая! — напустилась на меня мать. — Взять кота!
Арина… Я чуть мысленно не обматерила сестру, которая впервые выдала родителям мой секрет. Да еще какой!