Мой друг Бобби
Шрифт:
5
Мы шли гуськом с оружием наизготовку. Впереди Абдул, за ним У Ба Со. Они вели Джека и Джилл.
Мы старались держаться поближе к озеру. Джеку и Джилл не терпелось, они рвались с поводков. Абдул и У Ба Со с трудом удерживали собак. Кто поразил меня, так это Бина. Бина подобрала волосы в тугой узел, изо всех сил стиснула ружьё побелевшими пальцами, готовая в любую минуту открыть пальбу. Ну кто бы мог подумать, глядя на её решительный вид, что она всю ночь глаз не сомкнула от страха перед темнотой, в которой ей мерещились медведи.
Джамаи-бабу был в хорошем настроении и всё время чему-то посмеивался.
Я тоже не подавала виду, что провела ночь, скорчившись под одеялом, в ужасе неизвестно от чего. Я шла за отцом с воздушным ружьём на плече.
Последними шли Джатин-бабу и мистер Джефферсон. Никто не разговаривал.
Озёрная поверхность посверкивала под солнцем. Время от времени наши ноги вспугивали стайки диких уток. Они взлетали, звучно хлопая крыльями. Мы не обращали на них внимания, потому что мы шли ловить убежавшего медвежонка совсем дикого, но наверняка симпатичного.
Что-то стремительно прошуршало мимо нас в кустах. Раздался странный звук.
— Боже мой! — ахнула Бина, хватаясь за Джамаи-бабу.
— Разве я не говорил, что священные книги запрещают женщине сопровождать мужчину на охоте?
В голосе Джамаи-бабу слышалось раздражение, чуточку смягчённое усмешкой.
Бина спохватилась, сделала оскорблённое лицо и сказала:
— Мне ничуть не страшно. Я просто споткнулась. Не понимаю, почему нужно поднимать вокруг этого шум?!
Я дипломатично промолчала. Кому хочется, чтоб отправили домой, когда начинается самое интересное?
Лес становился всё гуще, тропинка делалась всё уже, а то и вовсе исчезала в траве и кустарнике. Нас сопровождали стайки бабочек и кузнечиков. Мне так всё это нравилось, что я засвистела от удовольствия. И тут же была обругана отцом, потому что мы уже вошли в зону охоты, где совершенно незачем свистеть.
Бах! Ба бах! — это стрелял Абдул.
— Дичь попалась! — сказал отец, и все заулыбались.
Вдруг начали стрелять и другие.
Джамаи-бабу стрелял по птицам, Джека и Джилл спустили с поводков, и они помчались искать и подбирать добычу.
Джек принёс в зубах птицу, которую подстрелил Джамаи-бабу, положил её у наших ног и опять рванулся в лес. За ним с громким лаем понеслась Джилл.
У самых моих ног лежал маленький мягкий соловей. Из клюва вытекала кровь, глаза застывали в неподвижности.
Мне стало так тоскливо, что слёзы сами закапали из глаз. Я совсем было расплакалась, но отец сказал:
— Как не стыдно! Разве охотники плачут?
— Зачем же взрослому человеку убивать соловья? — не выдержала я и всё-таки разрыдалась.
Судя по лицу Джамаи-бабу, ему было стыдно. Он приготовился что-то сказать, но в этот самый миг в лесу поднялся невообразимый шум. Джек и Джилл захлёбывались оглушительным лаем, а голос Джефферсона звал:
— Сюда, скорей сюда, Ча?удари! Медведь!
Мы бросились в заросли. Я мчалась, роняя слёзы, хотя плакать уже расхотелось.
Я никак не могла разобраться в происходившем. Все столпились у колючих кустов, толкались и кричали. Джилл, оскалив клыки, с грозным рычанием носилась кругами. Абдул и У Ба Со быстро разворачивали сеть, захваченную предусмотрительным мистером Джефферсоном.
— Заходи с той стороны!
— Вот он! Я его вижу!
— Давайте собак на него!
— Джек, бери его! Джилл!
Я замерла на месте и только вертела головой в попытке понять, что происходит. Рядом со мной стояли Бина и отец. Остальные быстро и ловко набросили сеть на медвежонка.
Это был ком чёрной шерсти, не очень большой, даже, скорее, комок. Но комок верещал и вырывался с невероятной энергией. Медвежонок огрызался, рычал, выл и колотился так, что его с трудом удерживала четвёрка взрослых мужчин.
Мистер Джефферсон заглянул мне в глаза, ещё не просохшие от слёз, и торжественно заявил:
— Вот у тебя и медвежонок появился!
Я старалась рассмотреть медвежонка через сетку. Чёрная шерсть, красные глазки, которыми он устрашающе ворочал, а на груди под самой шеей красивый белый треугольник.
— Этот красивый медвежонок мой?!
Я не могла поверить своему счастью.
— А вы не застрелите его?
— Да что ты! Твой медвежонок.
Я осторожно протянула медвежонку руку и позвала:
— Бобби!
Медвежонок не обратил внимания, он изо всех сил старался разодрать сеть. Абдул споро завязывал петлю на толстенной верёвке.
— Сеть не годится, — объяснил Абдул. — Его нужно связать.
На Бобби накинули петлю, и я, расхрабрившись, сделала шаг вперёд и легонько дотронулась до медвежонка.
Бобби молниеносным движением выбросил лапу, и его когти проехались по моей руке.
Я отскочила и в страхе уцепилась за отца. Все так и набросились на меня: Бина, отец, Джамаи-бабу. Когда я увидела, как сильно течёт кровь, я испугалась ещё больше. В другой обстановке я бы, конечно, заорала. Но тут я стиснула зубы и решила, что перетерплю любую боль. Мне было очень страшно.
У Ба Со извлёк из-за пояса походную аптечку, и Бина стала смазывать рану йодом. Отец удивился, что я молчу, но начал меня отчитывать:
— Не смей больше подходить к медведю, слышишь? Учти, Мини, медведь так же опасен, как тигр. Медведь ударом лапы может сломать человеку шею. Медвежата бывают очень свирепыми.
Джатин-бабу решил, что он долго терпел, а теперь пора и ему вставить словечко:
— Бедная Мини, наверное, очень больно?
— Пустяки, простая царапина, — ответила я, бодрясь из последних сил.