Мой дядя, честный вор в законе… (Классическая поэзия в блатных переводах)
Шрифт:
Вот такой «мужик» чалился [14] в середине 80-х на одной из ростовских зон. Пахарь отменный, сварщик экстра класса. С рабоче-крестьянским «погонялом» – Лопата. В свои сорок годков – Андрюха Лопата. Бомбанул [15] Лопата в Целинском районе какой-то ларек по пьянке – ну, и подзасекся: попал за «колючку» в третий раз. Бывают такие дурни: и чего, казалось бы, не жить – профессия есть, деньгу неплохую зашибает, а вот поди ж ты – всегда вляпается в блудную [16] . Сам арестант – с Урала, на Дон залетел так, по случаю. За Уральскими горами осталась у Лопаты маманя престарелая, живущая на крохотную колхозную пенсию. Понятно, от такой старушки проку для зэка мало: на свиданку за тридевять земель не потащится (куда уж ей, развалится по дороге), деньжат не пришлет. Наоборот,
14
Чалиться – отбывать срок наказания.
15
Бомбануть – обокрасть.
16
В блудную вляпаться (попасть) – оказаться в двусмысленном положении, в сомнительной ситуации, попасть впросак.
Поначалу Андрюха посылал матери небольшие денежные переводы, благо зарабатывал он на промзоне неплохо, на квиток [17] кое-что перепадало. Но случилось так, что сварщику в очередной раз не пофартило. Дернула его как-то нелегкая: решил в воскресный день перекинуться в нарды с милым старичком-узбеком по прозвищу Шайтан-арба. Благообразный мухоморчик с седенькой жидкой бородкой, старичок был майданником [18] со стажем, чаще всего «работал на доверие»: никто из лоховатых [19] пассажиров не мог заподозрить в простодушном азиате опытного «крадуна».
17
Квиток – лицевой счет осужденного, куда после обязательных отчислений – на содержание, погашение иска, выплату алиментов и пр. – перечисляется оставшаяся часть зарплаты.
18
Майданник – поездной вор, совершающий кражи в пассажирских и товарных поездах (прежде тех, кто «чистил» товарняки, называли краснушниками).
19
Лоховатый – простодушный, доверчивый.
Лопата нарды любил, но на деньги «шпилить» [20] опасался. Жаден был. А тут вдруг что-то нашло. Хороший месяц выдался, вкалывал сварщик на выполнении одного срочного заказа, отвалило ему начальство приличную сумму. И решил пацан покуражить, сел с бабаем [21] «сгонять фишку» [22] . Сел днем, а к вечеру уже оказался у Шайтана в долгах, как в шелках.
– Горачий ты малшик, – сочувственно улыбнулся Лопате старичок. – Шеш-беш [23] – это тебе не шахмат. Зидесь думат надо. Зидесь башка хитрый нужен, а не просто зарики [24] шивырять. А ты посмотри, сколко денги засадил – вай-ме…
20
Шпилить – играть (от немецк. spielen в том же значении).
21
Бабай – азиат; также – старик.
22
Фишку гонять – играть в нарды.
23
Шеш-беш – другое название игры в нарды (тюркск. «шеш-беш» значит удачную комбинацию цифр на кубиках – «шесть-пять»).
24
Зарики – два кубика для игры в нарды.
– Слышишь, отец, я тебе все отдам, в натуре, – смущенно стал оправдываться Андрюха, чтобы азиат и окружающие не решили, что он «двинул фуфло» (то есть, проиграв, не может расплатиться). – У меня и на счете бабки есть, и ларек, сам знаешь, каждый месяц…
– Щито ты, Андрюша, зачем этот базар пустой? – ласково успокоил Лопату Шайтан. – Я тибе щито, первый день знаю? Ты мужик с понятием, я – тоже не махновец, да? Пусть пока долг молчит. Зачем твой ларек-хорек, никто тибе за жабры не берет. Спокойно паши, будешь просто на мене месячный норма выработки записывать, пажилому чилавеку на чай копейка будет падать…
Это значило, что теперь Лопата должен давать в месяц две нормы: одну – за себя, другую – за Шайтана. А тому как «передовику производства» начислялась зарплата за «трудовые достижения». Короче, попал Лопата в рабство. А кто тебя, братан, заставлял на катран [25] лезть, если у тебя башка под хрен заточена?
С этого дня началась у Лопаты суровая жизнь. Вкалывал, как черт на мельнице.
25
Катран – место в бараке для азартных игр.
– Совсем оборзели дуры! – вскипел Лопата, которому пришлось-таки «отстегнуть» денег сестре и матери. – Волнуются они за меня! Мне ихние волнения дорого обходятся! Глядишь, понравится меня казачить [26] ! И так уже один чурка [27] на шее сидит…
Решил арестант отбояриться от назойливой родни. Собрал мощную интеллектуальную группировку – Леня Шуршавый, штукатур Арменчик и фотограф зоны Миша Ашкенази, который с гордостью именовал себя венгерским евреем, хотя сам был родом из Ярославля и Венгрию видел только на картинках. Эти «три брата и Лопата» разработали и осуществили оригинальный план, которому суждено было потрясти своей гениальностью всю зону и окрестности…
26
Казачить – грабить, нагло отбирать что-либо.
27
Чурка – житель Средней Азии.
Магистральная мысль родилась в иудейских закоулках Мишиного мозга, куда он и сам с трудом мог добраться по темным лабиринтам извилин, опрокидывая штативы, расплескивая ванночки с растворителями и путаясь в пулеметных лентах пыльной фотопленки.
– Тебя надо срочно похоронить, – заявил мудрый Миша, выслушав трагическую историю приятеля.
– Ты крышей двинулся?! – подскочил на месте Лопата.
– И шо ты верещишь, как раввин на блудницу? – поморщился фотограф. – Я же ж в фигуральном смысле. Надо ж понимать иронию судьбы. Ты уйдешь из этой жизни с гордо поднятой головой, и друзья у гробового входа уронят скупую слезу на твое остынувшее тело. Но это будет всего лишь красивый понт [28] . Душераздирающий спектакль «Анна Каренина, или Каштанка под паровозом». И в этой драме тебе предстоит исполнить главную роль.
28
Понт – здесь: обман, инсценировка.
– Какую еще роль?
– Паровоза! Он еще спрашивает, какую роль. Жмурика [29] , конечно. Извини, но роль без текста. Главное – вовремя захлопни зенки и укрой свои бледные ноги. А дальше, как в песне, где старушка напрасно ждет сына домой, потому что ей скажут – она зарыдает о безвременной утрате единственного балбеса…
– Я не единственный, – недовольно буркнул Лопата. – У меня сестра есть.
– Так ты шо, предлагаешь и ее похоронить? Я вижу, ты вошел во вкус. Но на первый раз обойдемся без массовки. Не добивай маманю. Дрожащей рукой она вскроет казенный конверт и узнает, что ее сын, Кубышко Андрей Матвеевич, шаркнул кони в далекой донской степи…
29
Жмурик – труп.
– Ага, так тебе цензор и пропустит эту «липу», – возразил Леня Шуршавый. – В лучшем случае – шизняк, а то и месяц БУРа.
– Леня, вот только не надо нас учить, с какого боку кушать мацу, – поморщился Ашкенази. – Через восемь дней отваливает на волю хороший пацан Сергуня Корольков. Выйдет за вахту – и тусанет «малявочку» в первый же почтовый ящик. Я думаю, за это время мы все успеем обстряпать.
– А если маманя не поверит? – засомневался Лопата. – Мало ли что напишут; вдруг перепутали…
– Вот что нас, русских, погубит, так это недоверие к власти, – грустно заметил Миша. – Но раз уж я как большой художник взялся за это дело, декорации доверьте мне.
И через восемь дней хороший пацан Сергуня Корольков уже опускал заветный конверт в почтовый ящик на свободе…
Второе действие спектакля развернулось в той же колонии спустя полтора месяца. Заместитель начальника зоны по воспитательной работе майор Ширко субботним утром сидел в своем кабинете и грустно размышлял о превратностях судьбы, которая заставляет его, только что вышедшего из отпуска, в выходной торчать на дежурстве среди всякого уголовного сброда. Майор, вздохнув, отхлебнул из стакана черного, как деготь, чая, который ласково именуется в зоне «смерть ментам», и в этот момент ему позвонили прямо с КПП – контрольно-пропускного пункта.