Мой единственный
Шрифт:
И черт бы побрал Бойда, который решительно отказался изложить подробности своего романа! Дрю не терпелось услышать всю историю, и он бы отплыл в Англию сразу после получения письма, если бы строительство их семейного гнездышка не было в самом разгаре. Дом возводили на прелестном островке, который Габриэла получила в качестве свадебного подарка.
Но дом наконец был построен, и теперь они плыли в Англию. Бойд также предложил всей семье собраться в Англии на день рождения Джорджины: идеальный повод для воссоединения. Габриэла и Дрю прибудут заранее и ни за что не опоздают на эту встречу!
Как единственный ребенок, Габриэла была счастлива войти
Она дрожала от холода, пока Дрю не согрел ее своим телом. Пусть на дворе почти лето и завтра, если ветер не прекратится, они доберутся до Англии, но разве можно сравнить холодную Атлантику и теплые воды Карибского моря, к которым она привыкла!
— Похоже, вам не мешало бы уйти в каюту, — заметил с лукавой улыбкой Ричард Аллен, подходя ближе. — Хотите, чтобы я взял штурвал?
— Глупости! Мы давно уже не новобрачные, — начал Дрю, но тут Габриэла, повернувшись, прильнула к нему. — Хотя… — простонал он.
Она рассмеялась и пощекотала Дрю. Конечно, она тоже умеет поддразнить, но сейчас это ей с рук не сойдет, тем более что это она вечно забывается, стоит оказаться так близко к мужу.
— Крикните, если передумаете, — предложил Ричард, направляясь к нижней палубе. — Я приду.
Габриэла проводила его глазами. Ее дорогой друг почти полжизни прожил на Карибах. По крайней мере ту половину, о которой она знала. Очевидно, он, как и она, тоже ощущает холод в воздухе. Недаром надел пальто! Где, черт возьми, он раздобыл такой чисто английский предмет одежды?
Высокий, необычайно красивый, смелый молодой человек… возможно, слишком смелый, но такой очаровательный и с чувством юмора… просто чудо, что Габриэлу никогда не тянуло к Ричарду и они стали такими близкими друзьями! Его черные волосы были такими длинными, что приходилось заплетать их в косу. Тонкие усики придавали ему вид беспутного повесы, а зеленые глаза обычно лучились смехом.
Когда четыре года назад они впервые встретились, Ричард казался совсем мальчишкой. Но сейчас, в двадцать шесть, его руки и плечи налились и стали более мускулистыми. И он по-прежнему славился необыкновенной аккуратностью. Начиная от волос и одежды до кончиков начищенных высоких сапог, он всегда выделялся среди других пиратов.
Ричард присоединился к пиратской команде отца Габриэлы вскоре после того, как прибыл на Карибы. Никто не знал, откуда он родом. Впрочем, очень многие пираты неохотно говорили о себе и часто брали вымышленные имена и фамилии. Сам Ричард назвал себя Жан-Полем и до последнего времени говорил с французским акцентом. Выглядело это очень забавно! У него ушло много времени на то, чтобы в совершенстве этим акцентом овладеть, но как только все стало получаться, Ричард перестал пользоваться им, а заодно французским именем. Оказалось, он не хотел сдаваться, пока не добьется своего, а потом с радостью оставил эту затею, словно добился определенной цели.
Однако отец Габриэлы не был пиратом в полном смысле этого слова, его скорее можно было назвать посредником, который забирал заложников у настоящих пиратов и возвращал их семьям за выкуп. Если же родственники заложников не имели денег, он просто отпускал их на волю. Кроме того, он искал сокровища.
Но в прошлом году, проведя несколько месяцев в подземной тюрьме настоящего пирата, Натан больше не желал иметь
Габриэла так глубоко задумалась, что не заметила, как Ричард подошел к поручню нижней палубы. Но теперь она видела, как он смотрит туда, где находится Англия. Как только Ричард забросил свой дурацкий акцент, сразу стало ясно, что он англичанин. Впрочем, она давно догадалась об этом, и все потому, что он время от времени вставлял «ад и проклятие» или тому подобные чисто английские выражения.
Но он так и не признался в своем истинном происхождении, а она не настаивала. По весьма веской причине. Те, кто шел в пираты, обычно скрывали что-то из прошлого и были не в ладах с законом. А Ричард не слишком охотно согласился плыть с ней в Англию в прошлом году. Он делал хорошую мину при плохой игре. Был, как всегда, беззаботным и легкомысленным. Но иногда, украдкой наблюдая за ним, Габриэла чувствовала его… что? Тревогу? Тоску? Страх, что, сойдя на землю, он тут же попадет в ближайшую тюрьму? Она понятия не имела. Потом он встретил Джорджину Мэлори, и тревоги Габриэлы обрели основание. Правда, сейчас, глядя на него, она не смогла подметить особых изменений в манерах или поведении. Его уже давно окружала атмосфера полной меланхолии. Габриэла подозревала, что Ричард снова думает о Джорджине, и все сомнения, которые она питала с самого отплытия, вернулись с новой силой.
— И как только мы дали ему уговорить нас взять его в Англию? — пробормотала она себе под нос, но Дрю проследил за ее взглядом и фыркнул:
— Потому что он твой лучший друг.
— Теперь ты мой лучший друг, — заверила она.
— Я твой муж, а он по-прежнему твой лучший друг. И это ты позволила другому лучшему другу, Ору, убедить тебя, что Ричард вовсе не влюблен в мою сестру. Знаешь, Габби, — неожиданно добавил он, прищурив темные глаза, — у тебя чересчур много друзей-мужчин.
Габриэла рассмеялась. Ей нравилось, когда муж ревновал. Тем более что это отвлекало ее от Ричарда и его проблем. И пока Дрю смотрел на нее, свирепо хмурясь или притворяясь хмурым, она не удержалась и поцеловала его. Боже, как она его любила! И очень трудно было держать руки подальше от него. Похоже, и он чувствовал то же самое.
— Перестань, — хрипло предупредил он, — или я приму предложение Ричарда заменить нас у штурвала.
Габриэла хихикнула. Что ж, не такая плохая мысль! Лежать с Дрю в каюте куда предпочтительнее, чем целыми днями думать, что Ричард по доброй воле сует голову в петлю.
Но надолго отвлечься не удалось, потому что Дрю сказал:
— Вопрос в том, как тебе удалось уговорить меня позволить этим двоим сесть на судно!
Габриэла отвернулась, чтобы он не видел ее мучительной гримасы. Как бы она ни любила Ора и Ричарда, считая их чем-то вроде родни, она сожалела о своем поступке. Но все же напомнила Дрю:
— Решение было принято под влиянием минуты, и ты это знаешь! Я отказала Ричарду много месяцев назад, когда мы только начали поговаривать об этом путешествии, и он попросил взять его на борт. Но потом отец перед самым отплытием сломал ногу, а это означало, что он и его команда задержатся на берегу месяц-другой, а тебе известно, что разленившиеся матросы могут легко попасть в беду.