Мой эльф из легенд. Спасти любовью
Шрифт:
— Ты слишком громко думаешь, Алайна, — шепнул Эль, коснувшись губами моего виска. — Я почти вижу, как носятся мысли у тебя в голове. Жалеешь меня?
Я всегда считала, что для мужчин чужая жалость оскорбительна, но в тоне эльфа, в его ласковом голосе слышалась улыбка.
— Это приятно. До тебя никто мне никогда не сочувствовал. Но эти раны — мелочь. Они почти зажили. Смотри, — он взял мою руку и опустил себе на шею. Кожа оказалась шершавой от рубцов и липкой от крови, но то была запекшаяся кровь. — Скоро нам снова придется пройти через ад, а пока…
Молчание затянулось, и я приподняла голову с эльфийского плеча, на котором успела так удобно устроиться.
— Что?
Серебристые глаза мягко мерцали в полумраке кабины джета.
— Поцелуй раненого солдата, — попросил Агент.
Глава 20
База, к которой мы направлялись, находилась в чреве заброшенной шахты. По словам Мелинды, попасть в бункер можно было двумя способами: через главный люк и по тоннелю, берущему начало в одной из бесчисленных пещер горного хребта. Нужная нам пещера скрывалась за водопадом. Это был дополнительный путь к отступлению в случае опасности — только поэтому ход до сих пор не завалили. Охраняли его несколько военных, с которыми Эль-Охтарон расправился с ловкостью хищника, привыкшего убивать. У каждого бойца в руках был автомат, но эльф подкрался незаметно, как тень, и быстро, бесшумно положил всех, орудуя одним лишь мечом. Не раздалось ни выстрела, ни крика. Идеальное живое оружие. Настоящая машина смерти.
— Иногда наблюдать за тобой реально жутко, — прошептала я, брезгливо переступая трупы. — Аж мурашки по коже.
— Кому-кому, а тебе опасаться меня не стоит. Я пистолет, а ты рука, которая этот пистолет держит. Его хозяйка, — нагнувшись, он галантно, словно на светском приеме, поцеловал тыльную сторону моей ладони. — Пошли.
Путь был неблизкий и не самый приятный. Большую часть дороги приходилось слепо щуриться в темноту. Когда же эту темноту разбивал свет одинокого фонаря, мне казалось, что лучше бы мы и дальше двигались наощупь в кромешном мраке. И я бы не видела ржавых труб, тянувшихся вдоль каменных стен, таких же ржавых арок, укрепляющих свод пещеры через каждые три метра. Не понимала, насколько старая и ненадежная конструкция защищала тоннель от обрушения.
Вперед, во мрак, убегала рельсовая колея, по которой когда-то — судя по состоянию шпал, очень давно, — шахтные вагонетки перевозили грузы и людей. Время от времени дорога скрывалась под водой, и единственным способом не замочить ноги было пройти по рельсовым нитям, выступающим из грязных луж. По узкой полосе металла я двигалась осторожно, как канатоходец.
Иногда в районе ржавых труб и ржавых арок мне чудилось движение. Я слышала шорох маленьких быстрых лап, но, поворачиваясь к источнику звука, успевала заметить лишь тень, мазнувшую по стене. Тогда я подавалась ближе к Агенту, касаясь его плеча своим и крепко переплетая наши пальцы.
В конце тоннеля, за поворотом, нас встретили несколько вооруженных солдат, охранявших вход в бункер. Двоих из них Эль-Охтарон насадил на меч, третьего вывела из строя я своим даром, а четвертый с приставленным к горлу ножом — тем самым, армейским, которым в джете я выковыривала чип из раны Агента, — дрожащими пальцами набрал на панели код, отпирающий дверь.
Все, что происходило дальше, потонуло в безумном грохоте выстрелов. Эльф бросил меч и забрал у убитого охранника автомат. Мы куда-то бежали. Вперед по узким коридорам, залитым мертвенным синим светом. Вниз по гремящим металлическим лестницам. Через многочисленные двери, которые Агент распахивал ударом ноги или метким выстрелом.
Нас преследовали. По нам открыли огонь. Пули свистели в воздухе, с треском врезались в стены, в мебель, мимо которой мы бежали. В приступе паники я пригибала голову, зажимала уши руками, словно эти глупые телодвижения могли мне чем-то помочь. Агент закрывал меня. Каждую секунду, каждый миг заслонял собой. Находил для нас укрытие и отстреливался оттуда короткими автоматными очередями.
Наконец, спустя целую вечность грохочущего ада, мы оказались на самом нижнем этаже, у двери в лабораторию. Дверь напоминала сейфовую — толстый кусок металла, который ударом ноги точно не вышибить. Судя по замкам, отпиралась она с помощью системы распознавания лиц, голоса или чего-то в этом роде. Сквозь маленькое окошко из пуленепробиваемого стекла я видела, как за дверью суетится ученый, напуганный звуками боя. Выходить наружу он явно не собирался, а жаль. Кто-то должен впустить нас внутрь. Самостоятельно с биометрическим замком мы не справимся.
— Будь здесь, — бросил Агент, возвращаясь к лестнице.
— Эй, куда ты?
— Найди способ открыть дверь, а я… — на его губах мелькнула недобрая улыбка.
— Что ты?
— Зачищу базу.
От его зловещего тона, от того, как хищно сверкнули в полумраке серебристые глаза, по коже пробежала ледяная дрожь.
Щелкнув затвором автомата, Агент отправился навстречу нашим преследователям, а на меня возложил невыполнимую миссию — попасть в лабораторию, к вратам в Ильмар.
Как, интересно, я это сделаю? Почему Эль-Охтарон свято уверен, что я справлюсь с возложенной на меня задачей?
В отчаянии я снова припала к узкому окошку в двери и увидела, как ученый вздрогнул от треска автоматной очереди.
Его страх я почувствовала как свой собственный.
Эмпат.
Ты же эмпат, Алайна.
В стрессовых ситуациях у меня редко получалось в полной мере воспользоваться своим даром. Во время перестрелок, погони, или когда к моему виску был приставлен пистолет, я терялась, начинала паниковать. Но сейчас… Сейчас ничто не мешало мне сосредоточиться на деле. Разве что крики, доносящиеся сверху, и шум выстрелов. Но это мелочи. По-настоящему серьезной проблемой была дверь. Воздействовать на человека через какую-либо преграду всегда труднее.
Но ты ведь делала это, Алайна. Раньше. До плена. Помнишь? Во время переговоров с грабителями. Твой напарник Макс убалтывал их по телефону, а ты стояла на втором этаже офисного здания, расположенного через дорогу от банка, где преступники удерживали заложников. Сквозь две пары стеклопакетов смотрела на мужчину в маске. На его голову, которую видела в узкой прорези между створками жалюзи. На его руку, держащую пистолет у виска чернокожей женщины. И ты заставила его опустить ствол. Заставила поверить в ту успокаивающую чушь, что нес Макс. Притупила его бдительность, как притупила бдительность Хосса во время свидания.
Я могла сделать нечто подобное и сейчас: используя свой дар, уговорить ученого в лаборатории открыть мне дверь.
После плена и долгого перерыва в работе я время от времени замечала, что управлять собственными способностями стало сложнее. То, что когда-то давалось легко, теперь часто оборачивалось неудачей. И я нервничала. Боялась ошибиться, как с тем повстанцем в лесу.
Пытаясь навязать человеку нужную мне эмоцию, я чувствовала себя рыбаком, подсекающим жирного вертлявого осетра. Никакой опыт не давал гарантии, что леска не оборвется в самый неподходящий момент или другая внезапная неприятность не нарушит мои планы. Но единственный способ узнать, получится или нет, — попробовать.