Мой эльф из легенд. Спасти любовью
Шрифт:
Ответ на этот вопрос я получила только спустя неделю, когда Эли-Нора — так звали мою сиделку — внесла в комнату и положила на кровать белоснежное, расшитое жемчугом платье.
— А’ла, — она показала на платье, затем на хлопковую рубашку, прикрывающую мою наготу. Потом кивнула в сторону двери, и я поняла, что меня ожидает важная встреча.
Я не могла быть уверенной в том, что вызывает меня к себе именно Эль-Охтарон. Возможно, какой-то другой высокопоставленный эльф хотел взглянуть на странную чужачку, попавшую в Ильмар из иного мира.
Я увижу его! Увижу! Наконец, узнаю, почему он меня не навещал.
Пальцы тряслись, когда я снимала с себя ночную сорочку и натягивала непривычно длинное платье. Сто лет не носила женственных нарядов. Всё — джинсы, шорты, комбинезоны.
Колени подгибались. Ноги до сих пор слушались меня плохо. Я не могла ходить быстро, часто теряла равновесие и, в страхе упасть, искала опору. Подозревая, что путь предстоит неблизкий, я волновалась еще и из-за этого: дойду ли, не растеряю ли по дороге последние силы? Пока максимальное расстояние, которое я смогла преодолеть, — от кровати до уборной за стенкой.
Сиделка Эли-Нора помогла мне застегнуть платье, расчесала волосы деревянным гребнем. Я волновалась перед встречей и, как ребенок, радовалась тому, что наконец покину свою тюрьму, эти четыре опостылевшие стены, в которых провела, казалось, целую вечность. Мне хотелось увидеть Ильмар, хотя бы еще один его кусочек. Хотелось вдохнуть свежего воздуха, почувствовать работу мышц. Но больше всего — поговорить с мужчиной, которого любила, понять, как изменилось его отношение к бывшему куратору.
Дверь распахнулась, и меня ослепил солнечный свет. Даже пришлось приставить ладонь козырьком ко лбу. Мы оказались в коридоре: одна его стена была полностью стеклянной и открывала вид на сказочной красоты лес. Золотой свет лился между тонкими стволами деревьев, делая листья полупрозрачными.
Эли-Нора мягко потянула меня за собой. Я приготовилась к долгому тяжелому путешествию по незнакомому дому, но мы прошли лишь пару шагов, и сиделка толкнула ближайшую дверь. Комната за ней тоже тонула в медовом сиянии. На фоне яркого дневного света высокая фигура, стоящая напротив окна, казалась темным пятном.
Мужчина повернулся, и, вмиг ослабев, я тяжело оперлась на руку сиделки.
Эль-Охтарон.
С первого взгляда его было не узнать — настолько он изменился. Другая одежда, прическа, выражение лица. Мой бывший подопечный сейчас казался мне чужим, как никогда далеким, почти незнакомцем.
Вместо привычного тактического костюма его фигуру мягко облегала серебристая мантия, застегнутая на три пуговицы. Ворот стягивала изящная серебряная брошь. Волосы были распущены, кроме двух прядей у висков, которые отвели назад и заплели в тонкую косу, украшенную деревянным гребнем.
Эльф шагнул ко мне навстречу. Полы его роскошной мантии распахнулись, и я увидела серые сапоги до колен.
— Эли-Нора, ка’и’рлэ. — Взмахом руки Охтарон заставил мою сиделку удалиться, и мы остались вдвоем в звенящем безмолвии.
Слабая, беспомощная чужачка из другого мира, я стояла посреди комнаты, утопающей в сиянии солнца. Смотрела на мужчину напротив. Думала о том, как странно звучала из его уст незнакомая речь.
Эль-Охтарон. Это был Агент, которого я мыла, целовала, обнимала во сне. Который раз за разом предлагал мне себя со сводящей с ума настойчивостью.
Далекий. Холодный. Не мой.
Пока мы молчали, происходящее казалось нереальным, миражом в пустыне. Тишина звенела, хрупкая, как стоящий на краю стола и готовый упасть бокал. И вот она разбилась вдребезги.
— Алайна.
Мое имя повисло в воздухе. Хлыстом стегнуло по оголенным нервам. Я попятилась, и проклятые дрожащие ноги меня подвели. Как унизительно было бы растянуться на полу перед этим шикарным иномирянином, бесстрастным эльфом, мужчиной, которого я любила, скорее всего, безответно. Но упасть мне не дали. Сильные руки подхватили меня и прижали к груди.
Пока Эль-Охтарон нес меня на руках к широкому креслу у окна, я не дышала, не шевелилась, только слушала гулкие удары чужого сердца. Щеку и ушную раковину царапала серебристая вышивка на эльфийской мантии, такая шершавая, колючая.
Когда Эль-Охтарон бережно опустил меня на сиденье и разогнулся, я попыталась прочитать его эмоции с помощью своего дара, но натолкнулась на ментальный щит. Эльфийский народ мастерски умел ставить защитные блоки. Тогда я всмотрелась в лицо Эля в надежде хотя бы так понять, что он чувствует.
— Ты можешь просто спросить, — вдруг сказал этот новый Агент. — Я вижу, тебя что-то мучает.
Он отвернулся, пряча взгляд, а потом и вовсе отошел к окну, будто выстроив между нами невидимую преграду.
— База уничтожена взрывом, — продолжил Охтарон. — А вместе с ней и врата в Ильмар. Ты не сможешь вернуться домой. У тебя остались там родственники?
— Нет, — я опустила голову, уставившись на свои пальцы. Эль смотрел в окно. Мы разговаривали как чужие люди. — Нет. Отец умер от сердечного приступа десять лет назад, а мама в прошлом году от… Это был несчастный случай.
— Мне жаль.
От его дежурного тона сводило скулы. Кажется, сбывались самые худшие мои опасения. Он не хотел меня видеть. Я напоминала ему о плене, о пережитом унижении.
— Алайна, ты понимаешь, что тебе придется остаться в Ильмаре навсегда?
— Да, я умею складывать логические цепочки.
Он кивнул, упрямо вглядываясь в даль за оконным стеклом.
— Ничего страшного, — сказала я в попытке себя утешить. — В империи меня ничего не держало. Там сейчас начнется такая заварушка, что лучше быть оттуда подальше. К тебе вернулись воспоминания? — Вопрос вырвался сам собой. Ну не могла я больше поддерживать иллюзию непринужденной беседы!
Эль-Охтарон вздрогнул и ответил, тщательно подбирая слова: