Мой герой
Шрифт:
Салливан резко выключил радио. Он был абсолютно прав в своих выводах по поводу Сары Макдугалл: она сложная, и с ней будет много проблем. В этот раз она не обратилась к его боссу. О нет, она обратилась ко всему городу через местную радиостанцию на программе Тэлли Хаскас. И долго она не медлила. Он ведь только вчера был у нее дома.
Несмотря на свой безобидный вид, Сара не задумываясь толкнула его под поезд, провозгласив всему городу, что у нее появилась такая прекрасная идея — разрекламировать летний фестиваль, привлекая к этому его, а он, мол, отказался.
Ну
Ему пришлось обидеть Сару. Не было другого выхода. Это был единственный способ заставить такого человека, как она, отступить. Тем не менее, услышав ее голос по радио, он попытался накрутить себя до раздражения. Он с неохотой должен был признать, что ее голос вызвал в нем еще и реакцию другого характера. Смутную тоску. Ту же тоску он почувствовал на веранде ее дома и когда запах из ее кухни защекотал нос. Что это было? Желание отдохнуть, успокоиться?
Он был копом в крошечном городке. Куда еще спокойнее? Кроме того, по его опыту, отношения с женщинами — далеко не спокойное занятие. Они были какими угодно, только не спокойными.
Салливан был женат недолго. Брак не выдержал суровых испытаний его первого года в убойном отделе. Последней каплей стало то обстоятельство, что кто-то неудачно позволил себя убить, в то время как Салливан должен был присутствовать на свадьбе сестры его жены.
Он вернулся в квартиру, освобожденную от всех ее вещей и от доброй доли его. Что он почувствовал в этот момент? Облегчение. Чувство, что теперь он сможет выкладываться на все сто процентов ради службы, которая была чем-то большим, чем просто работой. Скорее — одержимостью. Идея выловить плохого парня владела им. Он работал не ради графика или зарплаты. Это была жизненная миссия.
Салливан вздрогнул, внезапно осознав, что все эти мысли об отношениях были вызваны этой маленькой смутьянкой. Он обрадовался, когда у него зазвонил телефон, так как это отвлекло его от подобных размышлений. К тому же о его дисциплине ходили легенды, как и о его одиноком образе жизни. Он взглянул на определитель номера.
Его босс. Много времени не понадобилось. Салливан подумал было не поднимать трубку, но решил, что откладывать неизбежное нет смысла. Он держал телефон на приличном расстоянии от уха, чтобы не оглохнуть от негодования шефа.
— Да, сэр, понял. Я мою все машины. — Он снова убрал телефон от уха. — Да, я понял. Да, сэр. — Он снова начал слушать. — Я уверен, что вы позвоните мне снова, как только придумаете еще что-нибудь. Я буду ждать с нетерпением. Нет, сэр,
Салливан повесил трубку, а то шеф придумал бы еще много разных способов сделать его жизнь несносной.
Он вышел из машины. Сквозь раскрытую переднюю дверь дома Деллы Салливан услышал, как его племянники, четырехлетний Джет и полуторагодовалый Ральф, шумят. Он поднялся по ступенькам и дернул дверь. Не заперто.
Он вошел, переступив через корзину, полную белья, и трехколесный велосипед. Раньше его сестра была просто помешана на чистоте, ее одержимость порядком, как и его одержимость контролем, была вызвана смертью их родителей.
Он подумал, что беспорядок, наверное, к лучшему, и был рад за нее, что она продолжает жить дальше, несмотря ни на что.
Салливан обнаружил свою сестру на кухне. Мальчики пронеслись мимо него, сначала похрюкивающий от смеха Джет на полной скорости. Он изводил Ральфа, держа его медвежонка на вытянутой руке, до которой тот не мог дотянуться. Ральф решительно семенил за ним, не понимая, что его настойчивость только подпитывала ликование брата.
Делла оторвалась от противня с печеньем и, увидев Салливана в дверном проеме кухни, вздрогнула.
— Ты напугал меня.
— Ты сказала приходить к пяти. На ужин.
— Я потеряла счет времени.
— Тебе повезло, что это я. Тебе следует закрывать дверь, — сказал он ей.
Она посмотрела на него с явным неодобрением. Но ее взгляд не оставил ему сомнений, что она слушала радиопередачу Тэлли Хаскас.
— Сара Макдугалл пытается помочь городу, — осуждающе сказала Делла.
Джет пронесся мимо, гогоча, высоко подняв игрушку. Салливан выхватил ее из его рук и отдал Ральфу. К счастью, уровень шума мгновенно снизился. Салливан заметил аккуратно упакованный пакет печенья с шоколадной крошкой на столешнице. После ужина в кругу семьи его сестра, как правило, отправляла его домой с пакетиком сладостей.
— Это мне? — спросил он, также надеясь, что она поймет его нежелание разговаривать о Саре Макдугалл.
Но его сестра никогда не понимала намеков.
— Нет, не тебе, — резко ответила она.
— Ну ладно, Делла. Меня шеф и так уже наказал, — заворчал он.
— Как? — скептически спросила она, вероятно сомневаясь, что шеф может придумать наказание достаточно справедливое.
— Скажем так, в моем будущем будет много блевоты.
— Хм.
Ей приходилось встречаться с блевотой почти каждый день. Это ее не впечатлило. Она убрала запакованные печеньки.
— Я отдам их на благотворительную продажу выпечки в поддержку Праздника лета.
— Ну, перестань, Делла.
— Нет, это ты престань. Кеттлбэнд теперь твой новый дом. Сара права. Нужно что-то сделать. Нужно, чтобы людям было небезразлично, что происходит вокруг. Все такие эгоистичные, а на внешний мир наплевать. Кеннеди говорил: думай не о том, что страна может сделать для тебя, а о том, что ты можешь сделать для страны!
— Речь идет о Празднике лета, а не будущем нашей нации, — напомнил он ей, но при этом почувствовал укол. Это было чувство вины.