Мой голос останется с вами
Шрифт:
Но даже и тогда, как указывает Эриксон, вы не можете выиграть все.
Когда мы только что поженились, моя жена спросила мою мать: «Когда вы с отцом расходитесь во мнениях, что происходит?»
Мать сказала: «Я свободно высказываю свое мнение и замолкаю».
Тогда мама пошла во двор и спросила моего отца: "Что вы делали, когда расходились с матерью во мнениях? "
И мой отец сказал: «Я говорил, что считал нужным сказать и замолкал».
Бетти спросила:
Родители Эриксона были женаты почти семьдесят пять лет. Очевидно, что гармония их совместной жизни была достигнута на основе взаимного уважения, их главным принципом было не навязывать своего мнения.
Кристи сказала мне: "Ты сам пробивал себе дорогу в медицинском колледже. Конечно, это было сложнее, потому что ты был калекой. Я моложе, чем ты был тогда, и я собираюсь пробивать себе дорогу в колледже сама".
«Хорошо, детка», сказал я. «Тогда следующий вопрос: сколько денег я должна буду тебе за жилье и питание?»
Это был серьезный вопрос. «Средняя плата за это составляет двадцать пять долларов, но ты будешь лишена привилегии мыть посуду, пылесосить пол, убирать кровати, пользоваться телефоном и делать набеги на холодильник».
«Это можно спокойно делать за десять долларов. Что ж, я тогда пойду в город и устроюсь на работу». «Тебе нужна рекомендация?» Она сказала: «Моими рекомендациями будут категория социальной защищенности и аттестат об окончании школы».
Месяцев восемь мы понятия не имели, где она работает. Она пошла в госпиталь Доброй Самаритянки и сказала, что хотела бы работать машинисткой в регистратуре. Администратор посмотрел на худенькую девочку, невысокую и легкую, как пушинка, и сказал ей: «Для, этого нужно знать множество медицинских терминов – физиологических и психиатрических».
Она сказала: «Да, я знаю. Именно поэтому я пошла в библиотеку и прочла Медицинский словарь Дорланда, Медицинский словарь Стедмана и Психиатрический словарь Уоррена».
Тогда они проверили ее и взяли на работу. К концу года у нее сильно проявился подростковый кризис, и она решила уехать в Мичиган. Брат спросил ее, не нужны ли ей деньги, но она ответила: «Нет». Мать спрашивала ее и спрашивал я. Она всем отвечала «нет».
Итак, она упаковала свою зимнюю одежду, которую носила в Фениксе, села в конце января на поезд в Мичиган, и, когда она приехала туда, было двенадцать градусов мороза. Ей потребовалось три дня, чтобы устроиться и найти работу в канцелярии декана. Декан посмотрел на ее карточку с расписанием занятий и увидел, что она собирается посещать девятнадцать учебных часов в неделю. А работающим студентам разрешалось посещать только шестнадцать часов в неделю. Кристи сказала: «Но ведь я работаю в вашем офисе, и вы всегда можете присмотреть и за моей работой, и за моими занятиями и решить, что делать». «Правильно, – сказал декан, – я так и сделаю».
Итак, она стала посещать девятнадцать часов занятий. Но одного она декану не сказала. Работа в его офисе была крайне важна. Именно там хранились учетные карточки на
Она нашла пожилую пару, у которой были женатые дети, и убедила их, что домашняя жизнь – это очень здорово. Раз в неделю женатый сын приглашал бабушку с дедушкой на обед. Раз в неделю дочка приглашала бабушку с дедушкой на обед. Кристи покупала для них продукты, готовила и убирала, имея за это комнату и питание, а вдобавок сидела с маленькими детьми сына и дочери, получая от них плату, как няня.
Почему было важно работать в офисе декана, где хранились карточки? Это было важно потому, что иначе могло стать известно, что она не живет в общежитии. Она никому не рассказывала, кроме нас и нескольких преданных подруг, о своей работе кладовщицы на складе.
Эриксон часто использует рассказы о больших внутренних силах своих детей, чтобы побудить пациента использовать свои собственные ресурсы. «Начальника» используют для того, чтобы достичь желанной цели, в данном случае, чтобы учиться девятнадцать часов в неделю и жить не в общежитии. И снова – администрация, начальство (и символически – «внутренний авторитет») рассматриваются скорее как союзники, чем как противники.
Роберт Пирсон, врач-психиатр, занимался семейной психотерапией в штате Мичиган. В округе за шестьдесят миль не было ни одного врача. Ближайший госпиталь был также в шестидесяти миль. Свою семью он отослал к родственникам, потому что строители должны были разбирать печную трубу на четвертом этаже дома, в котором он жил. Рабочий не знал, что Пирсон находится дома. Он стал разбирать трубу и сбрасывать кирпичи вниз на землю. Боб неосторожно вышел из дома, как раз когда падал кирпич, Он попал ему в лоб и проломил череп.
У Боба подкосились колени, он начал оседать, но сумел удержаться на ногах и сказал: «Если бы Эриксон был здесь. Но, черт побори, он в Аризоне. Мне придется самому это сделать». Он быстро сделал местное обезболивание. Потом он проехал шестьдесят миль на машине и обратился в приемное отделение госпиталя. Там он позвал нейрохирурга и сказал ему: «Мне не нужно будет давать наркоз». Нейрохирург стал вежливо настаивать на том, чтобы наркоз был дан. Тогда Боб сказал анестезиологу: «Запишите все, что будет говориться, когда я буду под наркозом».
Придя в сознание после операции. Боб сказал анестезиологу: «Хирург говорил то-то, то-то и то-то…» Он помнил все, что говорилось, и хирург пришел в ужас, когда выяснилось, что Боб слышал, как он спорил, надо ставить серебряную пластинку или нет.
Потом Боб сказал хирургу: «В следующую среду (а это все происходило в четверг) я должен быть в Сан-Франциско и делать доклад на ежегодной конференции».
Хирург ответил: «Дай Бог, чтобы вы смогли одеть тапочки и пижаму через месяц».
А Боб сказал: «Я бы хотел, чтобы мы друг друга поняли. Во вторник вы придете и проведете полное медицинское обследование. Если вы не обнаружите никаких отклонений, я еду в Сан-Франциско. Если что-нибудь окажется не так, то я остаюсь в госпитале», Боб рассказывал, что с хирурга сошло семь потов, пока он его обследовал, но ничего не поделаешь – Боба выписали.