Мой город: трагедия одной семьи

Боррони Дмитрий Георгиевич

– Здравствуйте, меня зовут Лариса, а Вас?

Девочка, чертя на земле что-то палочкой и не отрывая свой взгляд от нее, ответила.

– Алиса.

Лариса присела рядом, спросила:

– Почему Вы не играете со всеми девочками?

На что та ответила:

– Я люблю одиночество.

– Что значит одиночество? – удивилась Лариса. – Вы что, ни с кем не общаетесь?

Та тяжело вздохнула.

– Ни с кем, – подтвердила она и с горечью добавила: – Я всю жизнь одна, меня сдали в детский дом, когда мне исполнилось семь лет. Я оказалась обузой для своих родителей. – Она сделала затяжную паузу и с горестью добавила. – Впрочем, я даже их не знала.

Лариса

с пониманием посмотрела на Алису. Она хоть и знала, что такое жить без родителей, но ее родители погибли в автокатастрофе, а Алисины где-то жили. Они бросили свою дочь и жили без нее. Они даже не жалели о том, что их дочь живет в дали от отчего дома. Они боялись ее, боялись ее возращения, что она узнает, где они живут и, как не было б ужасно, отомстит им. Ведь Алиса была необычным ребенком. Она обладала паранормальными способностями, она способна была внушить другим людям то, что ей было нужно. Иными словами, у нее была способность к телекинезу. Откуда у нее была эта способность? Никто не знал.

– Они отдали Вас при рождении?

– Нет, – ответила Алиса, – мне говорили, что они бросили меня, когда я пошла в первый класс. Представляете, в семь лет у меня пошли месячные, – призналась Алиса, – и я стала ощущать то, что никто не мог ощутить.

– Что же это? – с явным интересом спросила Лариса. – Вы изменились? Как?

– Я не понимала, что со мной происходит, – продолжала говорить Алиса. – Но я стала понимать, что могу управлять людьми.

– Управлять людьми? – не поняла Лариса. – Это как?

Алиса пояснила:

– Я могу внушить, кому хотите что хотите, и этот человек будет выполнять лишь мою волю. – Она сделала паузу, затем она добавила: – Ученые называют эту способность телекинезом.

– Телекинезом? – удивилась Лариса. – Вы в своем возрасте знаете такие умудренные слова как телекинез?

– Я знаю многое, – сказала Алиса и, посмотрев на воспитателя Нину Михайловну Лопухову, сказала: – Вот видите, Нина Михайловна, сидит на лавке, курит. Ей нет дела ни для кого. Ей хочется, чтобы наступил тихий час, и мы все бы пошли спать, а она пойдет в старшуую группу к мальчикам и встретится с одним из юношей. Она хочет его, а он ее, – она сделала паузу, затем продолжила, – но это лишь желание, – сказала Алиса. – Нина Михайловна не любит этого юношу, он нужен ей, лишь чтобы получить удовольствие.

Лариса поинтересовалась.

– Вы что имеете в виду?

Алиса четко и внятно ответила:

– Секс.

– Секс?

– Да, – подтвердила Алиса. – Она спит с ним. А что? Ей на вид не больше тридцати пяти лет, а ему восемнадцать.

– Откуда Вы это знаете?

– Вижу, – ответила Алиса. – Я просто это вижу.

– Видите? – удивилась Лариса. – Но как?

– Я же сказала Вам, что я не такая как все. Я просто это вижу и все тут. – Тут она поинтересовалась: – Хотите убедиться в правдивости моих слов?

Лариса пожала плечами.

– Я Вам верю, – сказала она. – Но если это Вам хочется?..

– Хорошо, – ответила Алиса, – смотрите.

Она перевела свой взгляд на Нину Михайловну Лопухову. Та так же сидела на скамейке, курила. Ее мысли были далеки от игравших рядом детей. Они были где-то далеко, она ни о чем не волновалась, только мечтала. Мечтала, наслаждаясь сладким вкусом смерти. Вдруг она невольно посмотрела на играющих неподоплеку детей и, пересчитав их, она поняла, что одной девочки не хватает. Кого же она не досчиталась? Алису? Нет, не ее. Ларису? Тоже нет. Тогда кого же она не досчиталась? Вику. Девочку из группы, в которой находилась и Лариса. Лариса видела, как быстро потушив сигарету, Лопухова окликнула Вику и, смотря быстро во все стороны, пыталась выискать ее. Она бегала по площадке, спрашивая детей, не видели они Вику? Те тупо смотрели на нее и наблюдали, как Лопухова бегает из стороны в сторону, пытаясь разыскать Вику. Но ее попытки были тщетны. Она не видела ее и не видела сидящую неподалеку Алису, а с ней и Ларису. Она видела в Ларисе Вику и, подбежав к ней, присела на корточки и, взяв ее за плечи, сказала.

– Больше так не делайте, Вика. Я за Вас перепугалась до смерти. Вы же знаете, что здесь эта помешенная, что если Вы попали к ней? Что тогда? Лариса удивилась. Ее никогда еще ни с кем не путали. Да и путать было невозможно. Они с Викой были совершенно разные девочки. Их даже нельзя было назвать близняшками. Они были совершенно разные две девочки, не только по внешности, но и по характеру. Лариса была спокойная девочка, а про таких, как Вика, говорили лишь одно: оторви и брось. Что это значило? Это Вика не понимала. Хотя догадывалась, что это выражение к ней прицепилось из-за ее характера, который действительно был не подарок. Лариса немножко испугалась, на ее лице появилось удивление. Она сделала глотательное движение и сказала, что она сожалеет о случившемся, и то, что она больше не будет убегать далеко от игровой площадки. Затем Нина Михайловна взяла Ларису за руку и повела ее за собой подальше от этого места, обратно на игровую площадку.

Наблюдавшие за этой нелепостью дети смеялись, но Лопухова ничего не слышала. Она вела Ларису и, думая, что она - это Вика, говорила ей следующее:

– Вы себя плохо вели, а я хочу ее удочерить. Как же я смогу это сделать, если Вы - непослушная девочка, а непослушные мне не нужны.

Лариса оглянулась. Она видела Алису, наблюдавшую всю эту ситуацию со стороны. Казалось, что ее никто не видел. Алиса сидела на скамейке одна и смотрела на уходящую вдаль Ларису.

На следующий день Алису отправили из детдома в спец учреждение, которое изучает подобные случаи детской психики. Но я все же уверена, что вместо Алисы они взяли совсем другого ребенка, а Алиса ушла. Она исчезла из вида. Оставив после себя лишь воспоминание.

Что касается Ларисы, то ее удочерила Лопухова. После того как Алиса перестала на Лопухову воздействовать своей силой, она сказала Ларисе:

– Вику удочерили, я бы хотела, чтобы Вы стали мне если не дочерью, то младшей сестрой.

– Почему именно я?

– Лариса, – закуривая сигарету, с осторожностью начала Нина Михайловна, – я не могу иметь детей и поэтому работаю в детском доме. Вы все мои дети, но я хотела бы иметь законную дочь. – Она сделала затяжку, и продолжила. – Мне приглянулись здесь Вы с Викой. Честно говоря, я хотела удочерить Вас обеих, но мое финансовое положение не позволяет мне удочерить больше одного ребенка. – Она сделала паузу, сделала затяжку и продолжала. – Да, я не идеальна. Вот видите, я курю. Но поверьте мне, это не помешает мне любить Вас. – Она снова сделала затяжку. – Подумайте, хотели бы Вы жить, как живете сейчас, или поедете со мной? У меня дом с участком, чистый воздух, что еще надо для жизни?

Лариса согласилась. Но прежде она спросила:

– Скажите, почему первая Вика, а не я?

Нина Михайловна ничего внятного не сказала. Она пожала плечами и сказала лишь одно:

– Не знаю. Вы по душе мне обе, но почему первая Вика, а не Вы?.. – Нина Михайловна докурила сигарету и, потушив ее, сказала. – Прошу, не называйте меня Нина Михайловна.

– А как мне Вас звать?

– Просто Нина, – ответила Нина Михайловна, – или просто мама.

Прошло время, Лариса выросла, расцвела, закончила институт и поступила на работу в качестве младшего стажера.