Мой хозяин-2
Шрифт:
Тот мерил широкими шагами комнату, увлечённо разговаривая с кем-то по телефону. Я прислушалась.
— Да… И самолёт. Слушай, так вышло. Нет… Да иди ты к чёрту! — Вандор усмехнулся. — Самое то…
Снова посмотрев в зеркало, я вытащила из причёски несколько шпилек и распушила волосы пальцами. Наскоро стянула рваные чулки и, подойдя к дивану, взяла с него свои джинсы. Вандор уставился на меня, когда я, задрав подол, принялась натягивать их, но я не обратила на него никакого внимания.
— Правильно… Договорились, — бросил он в трубку и убрал смартфон в карман. —
— Твоя крошка очень недовольна тем, что папочка решил задрать платье мамочке, — отозвалась я и приподняла волосы, чтобы он мог помочь расстегнуть застёжку на спине.
Лишних слов не требовалось — уже в следующую секунду платье соскользнуло с моих плеч, и я тут же схватилась за тонкую кашемировую водолазку. — Нет! — решительно возразила я, поймав на себе горящий взгляд Вандора. — Ты обещал свадьбу на побережье!
Он примирительно приподнял руки, осмотрелся по сторонам и, отыскав взглядом мою сумочку, схватил её.
— Что-то ещё нужно?
Я отрицательно качнула головой, и в следующий момент Вандор, словно пацан, стиснул мою руку.
— Тогда скорее уносим ноги, — бросил он. — Алекс подгонит машину.
— Ох уж мне твой дружок… — цокнула я языком и засмеялась. Уж кто-кто, а этот за любой кипишь…
Сицилия встретила нас ласковым солнцем и мягким, тёплым ветерком. Жара не была такой невыносимой, как летом, и я прикрыла глаза, подставив лицо бархатному воздуху. Этот запах… Почему-то на глаза навернулись слёзы. Италия… Эта страна стала для меня волшебной, она подарила мне столько счастья…
— Ты чего? — обеспокоенно спросил Вандор, заметив, что глаза у меня влажно блестят.
Я мотнула головой и улыбнулась.
— Просто… — обняла его, прижалась к его груди. Вокруг нас туда-сюда сновали люди, но мне было всё равно. Сицилия, Средиземное море…
Усевшись в арендованный автомобиль, мы двинулись по столь знакомому маршруту. Я смотрела в окно, на проносящийся пейзаж, на линию моря, сливающуюся с горизонтом, и всё во мне сладко замирало. Есть места, которые становятся особенно дороги сердцу. Для меня таким местом навсегда стал этот остров. На коленях моих лежала небольшая дорожная сумка, и я зачем-то крепко сжимала пальцами её ручки. Будто всё происходящее было нереальным, и мне нужно было хоть что-то, чтобы почувствовать — вот оно, настоящее.
— Устала? — спросил Вандор, мельком отвлёкшись от дороги.
Я мотнула головой и потихоньку всхлипнула. Дотронулась до живота, где чуть заметно шевельнулся наш малыш. Словно бы рыбка мотнула хвостиком… Да, мой сладкий, это чудесное место. Именно здесь твоя мама впервые ощутила себя любимой. Именно здесь обрела твоего отца…
Телефон Вандора в который раз зазвонил, и он глянул на дисплей. Вздохнул и выключил звук. Я поспешила сделать то же самое. Как объяснить толпе приглашённых на свадьбу гостей, почему молодожёны так и не появились? Правильно — никак. И пусть все подождут, потому что… Потому что никого из них это, в сущности, не касается. С шампанским и закусками они как-нибудь разберутся и без нас, а мы…
— Спасибо тебе, Вандор, — сквозь слёзы сказала я. — Свадьба на Сицилии… Это лучшее, что могло с нами быть.
Вандор
Стоя возле кромки воды, я смотрел на приближающуюся Милану. В руках её был маленький букетик белых роз, ветер теребил распущенные волосы, прижимал к босым ногам подол лёгкого хлопкового платья. Море, перебирая мягкими волнами, раз за разом накатывало на берег белыми барашками. Рядом со мной стоял высокий седовласый священник и, так же как я сам, не сводил с Милы глаз. Подойдя к нам, она остановилась и смущённо улыбнулась. Ветерок прижал платье к её округлому животику, обрисовывая силуэт.
Я подал ей руку, и она вложила свою ладонь в мою.
— Спасибо Вам, святой отец, что согласились обвенчать нас, — сказал я, вставая рядом с Милой.
Священник кивнул и посмотрел на нас проницательным, полным житейской мудрости взглядом. Ретивая волна, набежав, обдала наши ноги брызгами.
— Берёшь ли ты, Милана, этого мужчину в мужья добровольно? — спросил он, и Мила тут же прошептала:
— Да.
— А ты, Вандор, берёшь ли добровольно в жёны эту женщину?
— Да, — ответил я твёрдо.
Священник кивнул, и несколько чаек вторили его кивку громкими вскриками.
— Обещаешь ли ты, Милана, быть этому мужчине верной женой, заботиться о нём в бедствии и болезни, в радости и здравии, до самого последнего дня? Обещаешь ли хранить ему верность и быть хорошей, доброй женой?
— Да, — шепнула Мила.
— Обещаешь ли ты, Вандор, хранить эту женщину, заботиться о ней, быть ей достойным мужем? Быть верным ей и делить с ней всё, что бы ни уготовила вам жизнь?
— Да, — ответил я.
Священник снова кивнул и взял нас за руки, перевязал запястья шёлковой лентой и проговорил:
— Волей, данною мне Господом Богом, объявляю вас мужем и женой. Будьте счастливы, дети мои. Пронесите свою любовь через всю жизнь и передайте её своим детям. Будьте достойны чувства, что подарил вам Господь. Будьте достойны своей любви — это великое благо, которое даётся далеко не каждому в этой жизни.
По лицу Милы катились слёзы, я тоже чувствовал, что горло у меня сжалось. Море снова, словно благословляя, обдало наши ноги брызгами, в лёгкие проник солёный воздух, наполненный запахом свободы. Свободы выбирать, свободы чувствовать.
Я повернулся к Милане и посмотрел ей в глаза — синие-синие, словно это самое море, это небо… И в этот момент понял — я совершенно счастлив. Счастлив тем самым абсолютным счастьем, которое даётся один раз и на всю жизнь. Но это было не главным — главным было то, что я видел то же самое счастье в глазах своей любимой девочки, и от этого моё собственное счастье было больше всего мира, больше моря, выше неба. Оно было полным, таким полным, что мне бы не хватило крика, чтобы выразить его. Поэтому я просто сказал: