Мой князь Хаоса
Шрифт:
— Вы правы, конечно, — кивнул он. — И я рад, что вы не обижайтесь на меня.
— Как я могу обижаться на вас, князь? — не поняла девушка. — Вы поступили благородно. Вы защищали нашу родину.
Светлое лицо снова исказила гримаса разочарования. Он поднял на девушку свои голубые глаза, которые оказались бледно-водянистыми, и продолжил:
— Больше всего на свете я жалею, что мне пришлось отказаться от вашей ослепительной красоты…
Голос мужчины вдруг понизился, а взгляд скользнул
— Вы так прекрасны, Эленика…
— Благодарю, Леонарел, — вымучено улыбнулась княгиня, стремительно краснея.
Ей становилось ясно, что за мысли витали в голове мужа. И она успела пожалеть, что надела такое двусмысленное платье уже на завтрак. Нужно было срочно переключить разговор на что-то другое.
— Так что с восстанием? Что с антимагический контуром? Вы совсем ничего не рассказываете. Раз вы вернулись домой, значит, ваша задумка удалась?
Леонарел опустил глаза в пустую тарелку, а затем налил себе бокал вина.
— Увы, миледи, я оказался пленен одним из темных командиров. Меня содержали под стражей. И только вчера вечером отпустили. Повстанческая армия распалась.
— Вот как… — задумчиво протянула княгиня. — Но, если восстание подавлено, почему вас отпустили? Вы же — главарь мятежников.
Мужчина глубоко вздохнул и залпом осушил бокал.
— Потому что во мне перестали видеть угрозу, — раздался его злой ответ.
— Но, как это возможно, я не понимаю?
Леонарел промолчал, поджав губы. А потом вдруг резко встал из-за стола и стремительно подошел к девушке, опускаясь перед ней на колени.
Эленика задержала дыхание, почувствовав, как бледные руки мужа берут в плен ее кисти.
Кожа князя оказалась прохладной и на редкость неприятной. Впервые от прикосновения уроженца Порядка девушка испытала ощущение, будто ее трогает большая белая лягушка.
Подавив инстинктивное желание вырваться, княгиня улыбнулась.
— Вы так прекрасны, миледи, — снова проговорил он, поглаживая ее пальцы, — а я оказался недостоин вас. Но не все еще потеряно, я клянусь, Эленика!
Он поднял на нее свои водянистые глаза, обжигая этим странным порывом.
— Не переживайте так, Леонарел, — попыталась успокоить его она, чувствуя резкий аромат вина. Похоже, сегодня за завтраком мужчина выпил далеко не первый свой бокал.
Но князь вдруг начал целовать ее ладони, поднимаясь вверх и оставляя мокрые прохладные дорожки. Девушка поморщилась, пытаясь убрать руки.
— Милорд, не стоит… Вы слишком расстроены…
— Нет, Эленика, я был глупцом, — начал жарко шептать он. — Но, я все исправлю. Одна ошибка не перечеркнет всех усилий. И мы будем с вами вместе…
Он говорил уже что-то совершенно невразумительное, поднимаясь поцелуями все выше.
— Я так долго ждал этого дня… — раздавался его хриплый голос. — И ему не лишить меня ваших ласк…
— О чем вы говорите?! — не понимала девушка, отталкивая уже бесстыдно осмелевшего мужчину.
Леонарел притягивал к себе тонкий стан княгини, стараясь впится в ее рот поцелуем.
Ощущение отвращения стало просто невыносимым. Прохладные мокрые губы присосались к шее, вызывая дрожь брезгливости.
— Прекратите немедленно, князь! Вы выбрали не лучшее время! — воскликнула девушка, когда он встал с колен, заставляя и ее подняться. Но мужчина лишь ущипнул ее за бедра, прижимая к своему телу, а затем резко развернул, усаживая на стол и раздвигая ноги.
— Я больше не хочу ждать, прекрасная нимфа, — проговорил он, обдавая Эленику винным ароматом, беря в ладони ее лицо и оставляя на нем влажные следы.
— Да что на вас нашло, князь?! — крикнула девушка, с силой толкнув мужчину в грудь.
Леонарел отлетел на шаг назад, тяжело дыша. Его мутный взгляд блуждал по ее разгневанному лицу, шее, груди, а затем вновь возвращался к пылающим яростью глазам.
— Дело в том, что он — больше не князь, — раздался вдруг голос со стороны двери, и в зал стремительно вошел не кто иной, как Рамон Айвери. Родной брат ее подруги Илоны, маркиз, заточенный несколько недель назад в темницу по приказу повелителя Хаоса.
— Рамон? — не поверила своим глазам княгиня, широко улыбаясь и спрыгивая со стола, чтобы поприветствовать друга.
— Я счастлив снова видеть вас, княгиня, — с церемонным поклоном сказал маркиз, становясь между девушкой и все еще тяжело дышащим Леонарелом. Поцеловал худенькую кисть Эленики и лучезарно улыбнулся.
Светлая княгиня отметила, что ее друг слегка похудел, под глазами его залегли легкие тени. Но на нём не было тюремной одежды, новый костюм сверкал серебряными пуговицами, а прическа сияла чистотой и легким блеском цветочного воска. Вцелом, можно было сказать, что заключение в катакомбах особняка никак на него не повлияло.
— Прошу меня простить, княгиня… — Во время этого диалога Леонарел, наконец, пришел в себя. Он выпрямил спину, глядя куда-то в пол. — Я позволил себе недопустимое. Это все вино. И мои рухнувшие надежды.
Он развернулся, чтобы выйти из зала, но Рамон резко преградил ему дорогу, мрачно бросив:
— Вы напали на княгиню и теперь думаете просто уйти? Хвала Праматери, что я успел раньше, чем вы совершили бы нечто ужасное, Леонарел…
Одна его рука многозначительно легла на рукоять меча, другая придерживала ножны. Леонарел тряхнул светлыми кудрями, сузив глаза.