Мой лунный муж
Шрифт:
– Мы очень постараемся, – пообещала я подруге, – извини, но мне пора на кухню. Ужин готовить. Я только что приехала из магазина, ничего не успела.
– Конечно, конечно, привет мужу, – Рита попрощалась со мной своим обычным, вечно радостным голосом.
– И ты передавай Грише и детям, – я положила трубку и отправилась в кухонный отсек.
На кухне было стерильно чисто: домработница приходила убираться два раза в неделю, и сегодня был как раз тот случай. Все сверкало, и даже как-то неловко было дотрагиваться до блестящих столешниц. Как будто и не я здесь хозяйка. Я села за большой, круглый стол и стала думать, чтобы такого приготовить на ужин. На работе коллеги женского пола меня периодически спрашивают, чем я кормила
Незамужние вообще живут в своем измерении, а замужние – в своем. Перейдя в стан последних, это я быстро поняла. За последний год столько новых блюд выучила, сколько, по-моему, за всю предыдущую жизнь не знала и не пробовала. В основном я пользовалась книгой с простенькими рецептами, написанной писательницей, автором целой кучи детективов. Детективы прошли мимо меня, а вот книга с рецептами оказалась очень актуальной.
Готовить не хотелось совершенно. Голова еще не совсем отошла от свалившейся на нее беды в магазине и оттого по-прежнему отчаянно болела. Я снова взяла трубку и набрала номер доставки пиццы на дом. Эти ребята меня там отлично знали. У них был очень хороший итальянский ресторан, а тем, кто жил неподалеку, они могли доставить пиццу домой. Прямо из печки, с хрустящей корочкой и какой-нибудь умопомрачительной начинкой.
Минут через двадцать мне позвонили в дверь.
– Привет! – парень протягивал мне коробку с пиццей, отбивая ногами ритм в такт музыке, которую только он слышал в своих наушниках. – Давайте проверим: вы заказали двойной сыр, грибы, ветчину и помидоры. Окей?
– Окей, – ответила я, на всякий случай, кивнув для пущей убедительности – вдруг он там плохо слышит в наушниках.
На кухне в середине стола возвышалась бутылка калифорнийского белого. Я достала два бокала, две огромные тарелки из сервиза, который мне подарили в честь свадьбы на работе, и высыпала в пиалу якобы свежие оливки, купленные в магазинчике натуральных продуктов. Наверное, все-таки оливки были не консервированные, подумала я, выплевывая косточку. Лучше, чем из банки, это точно. Но хуже, чем в Испании. Я села за стол и взяла себе кусок пиццы. М-м-м… Объедение. Магазинный кошмар стал постепенно отпускать. Голова прошла.
– В бутик, завтра же пойду в бутик, – сказала я вслух. – С торговыми центрами надо завязывать. Я трачу на дорогу туда-обратно времени больше, чем провожу в самом магазине. Кстати, заодно сэкономлю на бензине.
Темнело. Я вышла на балкон с бокалом и увидела прямо перед собой здоровый диск луны мутновато-желтого цвета. Она висела в небе, как будто привязанная там сверху к чему-то невидимыми нитями. Как огромная лампа, освещающая все вокруг приятным матовым светом. Рядом со мной стоял любимый мужчина. Я не поворачивалась к нему. Лишь различала его силуэт боковым зрением, стараясь не нарушить ни одним движением картины, развернувшейся передо мной. Он целовал меня куда-то в шею чуть ниже уха, и, казалось, это ветер касается моей кожи, приподнимая волосы, которые, развиваясь, приятно щекочут лицо. Он даже что-то шептал мне, но я не слышала ни слова. Я всегда переставала соображать, когда он целовал меня в это место. Мне хотелось стоять так вечно, глядя на полную луну, и ощущая на шее прикосновение его губ…
Вернувшись в комнату, я посмотрела на мольберт. Портрет был начат полгода назад, но я все никак не могла его закончить. Мне не хватало самой малости, чтобы завершить образ, не хватало совсем чуть-чуть, чтоб он стал похож на реального себя. Наверное, я стала хуже рисовать. Много лет назад в художественной школе мне ведь так удавались именно портреты. С этой адской работой я рисовала очень редко. Точнее сказать впервые за много лет я вновь взяла кисть в руки и рисую вот этот единственный портрет.
Еще одна постоянная тема в разговорах замужних дам – что каждая из нас делала в выходные дни. Сейчас летом большинство отвечает: ездили на дачу. Ну у кого дача, у кого коттедж, кто-то вообще только строится. Но все дружною толпою туда, на природу. Сеют, косят, собирают, крутят банки. В данном случае вместо рецептов друг с другом делятся семенами или того хуже саженцами. Тетки прямо в банк приходят с пакетами, в которые засунуты корни растений. Сами растения гордо торчат наружу. С этой напастью наш босс пытался бороться, но безуспешно. В итоге победило народное хозяйство. Зимой босс расслабляется: народное хозяйство замирает на время.
Я из этого процесса выпадаю. Мне прощают мой недостаток, как молодожену (точнее, молодомужу), но постоянно твердят, что нам надо купить дачу. Еще мне бы надо купить нормальную квартиру. У меня ведь студия, купленная лет двенадцать назад, в центре Москвы.
– Верочка, родишь ребеночка. Места будет не хватать, – советовали сердобольные коллеги. – Вам надо купить либо загородный дом, либо нормальную квартиру с дачей.
Я покорно кивала, про себя посылая своих коллег с их дачами подальше. На вопрос, что же мы делали в выходные, приходилось все-таки отвечать. Если меня вызывали в субботу на работу, то в воскресенье я имела полное право просто отдыхать и ничего особенного не делать. Если выходных было два, то следовало, как минимум, один задействовать. Зимой погода порой делала нам поблажку, и сидеть дома можно было два дня подряд. Летом приходилось куда-то идти.
В этот раз я решила поступить до неприличия просто. В пятнадцати минутах ходьбы от моего дома располагался московский зоопарк. И я пошла смотреть зверюшек. На работе парень из фронт-офиса постоянно мне советовал взять шефство над каким-нибудь животным.
– Прикинь, – говорил он, – на клетке будет висеть табличка: «За этим хрюном ухаживает Верунчик».
– Не хочу ухаживать за свиньей, – пыталась я отбрыкиваться.
– Возьми птицу или обезьяну. Или льва! Но лев, наверное, обходится дороже. – Юрка ржал и продолжал в том же духе. – Можно взять жирафу. Думаю, она ест только листья на деревьях. Наверное, это недорого.
Так что я подумала: сходим-ка мы с мужем в зоопарк. Хоть перед Юркой отчитаюсь. Мол, ходила, честно выбирала подшефного хрюна. Или жирафу.
Из кондиционированной квартиры выходить не хотелось. В итоге часов в пять я надела легкие белые брюки, красную майку и шлепанцы. Выйдя на улицу, я пожалела, что не выбрала кино или какую-нибудь галерею. Там все-таки работает кондиционер. В зоопарке его явно не предвидится.
По улице текли редкие прохожие, но этот мелкий ручеек стал перерастать в огромный поток, как только я стала приближаться к зоопарку. Машины пытались куда-нибудь приткнуться, парковщики кричали и махали водителям руками, орали дети, в воздухе приторно пахло сахарной ватой. «Сумасшедший дом», – заключила я печально, продвигаясь все ближе к входу. Там было еще хуже. Люди толкались, ели мороженное, что-то постоянно кричали родственникам и друзьям, и вообще напоминали муравьев.
И зачем я все время создаю себе проблемы? У меня клаустрофобия, раз, боязнь толпы, два. Такая вот парочка взаимоисключающих фобий. На работе я имею два в одном: и тебе маленькая комната, в которой я работаю, и тебе огромный банк, в котором, если выйдешь из комнатки в попытке спастись бегством от боязни замкнутого пространства, натыкаешься на вечно снующую зачем-то по всем этажам толпу.
В зоопарке летом всегда толпа. Я этого не знала? Знала! И все равно решила идти. Как на эшафот. Зачем?