Мой любимый Небожитель
Шрифт:
Она притворно растянула губы в улыбке и, закинув руки на шею раба, подтянулась прямо к его уху, делая вид, что целует его в шею, а сама, очень надеясь, что он не начнет бунтовать, шепнула:
— Как твое имя?
Арраэх, до этого момента, благоразумно замерший истуканом, изумлённо выгнул бровь. Эта женщина затеяла какую-то нелепую игру, в которую он играть не намерен, но… ему по-прежнему может пригодиться ее помощь, поэтому…
Смирив готовый подняться внутри бунт, правитель тоже наклонился
— Арраэх…
Девушка подняла на него взгляд, в котором сияло неприкрытое довольство и обещание чего-то не совсем приличного, но тут же выпустила Арраэха из захвата и развернулась к Сэйни.
Мокрое платье соблазнительно облепило ее привлекательную фигуру, и старый друг шумно втянул носом воздух.
— Сэйни, — обратилась к нему Илва насмешливо, — это Арраэх! Арраэх — это Сэйни! А теперь... не мог бы ты… — она имела в виду именно незваного гостя, — покинуть купальню, а то мы с моим любимым немного заняты…
Сэйни помрачнел. Илва откровенно унизила его, предпочтя его обществу игры с этим чужестранцем. Он надеялся, что его титул и положение сделают его более привлекательным в ее глазах, чем кто бы то ни был, но Илва была слишком упряма и своевольна, чтобы быть падкой на деньги и титул.
Сдернув с лица проступившее на мгновение разочарование, парень притворно ухмыльнулся, агрессивно зыркнул на голубоглазого соперника и молча покинул купальню.
Илва упирается?
Что ж! Значит, покорить ее будет еще интереснее!
Он влюбился в нее без памяти еще в приюте. Сперва он вообще не воспринимал тощую малолетку всерьез, но… она выросла. Бойкая бесстрашная девчонка стала еще и красивой, и единожды сорванный поцелуй показался ему самым сладким на свете.
Но она сбежала. Нагло бросила его, не сказав ни слова, и Сэйни было просто необходимо узнать, почему она так поступила.
Он долго искал ее, а найдя вместо нежной девушки знаменитую воительницу, был просто поражен. Какая перемена! Впрочем, черты лидера и сила всегда были ее отличительными чертами.
Подумать только, Илва стала настоящей легендой, которую прозвали Буйной не за красивые глазки!
О ее любовных похождениях тоже слагались легенды, но настоящей пары у нее не было ни разу.
Сэйни станет первым! Первым, кто укротит эту буйную девушку! И никакой синеглазый любовник ему в этом не помешает…
Как только Сэйни скрылся за дверью, Илва развернулась к рабу и с улыбкой произнесла:
— Хвалю, что был таким кротким и послушным, Арраэх! Мне нравится твое имя! Такое экзотическое!
Правитель скривился, но девушка вдруг странно зыркнула на него глазами, а потом начала поспешно развязывать шнуровку на своем мокром платье.
Глаза Арраэха испуганно
Вдогонку правителю послышался заливистый девичий смех.
— Ты такой милый! — закричала эта сумасшедшая, и Арраэх понял, что она и его может легко свести с ума.
Нет, надо что-то менять! Возможно, ему лучше обойтись без ее помощи вовсе…
Он чувствовал себя здоровым. По крайней мере, в теле больше не ощущалось слабости и опустошения. Очищение от яда вернуло Арраэху физическую силу в полноте, а вот с ментальными способностями пока было непонятно. Правителю надо было бы проверить хотя бы телепортацию, но для этого нужно остаться в одиночестве.
Илва натянула на себя чистые обтягивающие штаны и короткую рубашку и улеглась на кровать, широко расставив руки в стороны.
Ее глаза были закрыты, и по трансляции её эмоций, которые скатились в какой-то негромкий монотонный каламбур, Арраэх понял, что она спит.
Сам правитель сидел на полу в углу комнаты и размышлял.
Ментальный регулятор, к сожалению, выгорел до основания от всех его манипуляций: видимо, он все-таки был старого образца. Но свое дело этот прибор сделал: Арраэх чувствовал большой подъем и энергию, бурлящую внутри.
Это радовало. Ещё бы передатчик…
Да, он решил пока не убегать от дикарки и подождать, пока старик принесет ему необходимый прибор. Плюс, было бы неплохо перед уходом разузнать, почему обломки его шлюпа находятся именно в этот доме.
Провел рукой по волосам, чувствуя, что короткие пряди начали слегка завиваться. Да, он так давно не стриг волосы коротко, что даже забыл об этой особенности своих волос, ведь при длинной копне тяжесть шевелюры не позволяла ей превращаться в кудри. Его настоящая мать — кузина отца — обожала в детстве его волосы. Печально улыбнулся, вспомнив ее…
Это была так давно, что он уже начал забывать её лицо…
Илва вздрогнула во сне, рывком перевернулась на бок и снова засопела. Но уже через пару мгновений ее сопение превратилась в стоны и едва разборчивую речь.
— Оставь меня… — мычала девушка, и сквозь слова проскальзывали короткие всхлипы. — Уйди…
Арраэх сильно отвлекался на эти досадные звуки и в конце концов не выдержал. Поднялся на ноги, подошел к ней вплотную, наклонился. С изумлением заметил дорожки слез на щеках и яркое выражение страдания на миловидном лице.