Мой маленький котёнок
Шрифт:
Я делаю еще один глоток воды, наслаждаясь прохладой, когда она скользит по моему горлу. Меня слегка клонит в сон.
Наблюдая за работой отца, я ни могу не чувствовать, как меня охватывает чувство спокойствия. Это как оказаться в эпицентре шторма, где все неподвижно и тихо, даже несмотря на то, что тебя окружает хаос.
Впервые за долгое время я чувствую, что, возможно, все будет хорошо. Как будто, может быть, для меня еще есть надежда. В этой мирной и тихой комнате, я понимаю, что иногда все, что нужно, — это мгновение
Именно здесь, наслаждаясь тишиной и покоем гостиной, мои мысли начинают блуждать. Но теперь это не что-то грустное. Я вспоминаю свое детство, те времена, когда мы каждое воскресенье ходила в церковь.
— Эмм, я тебе не мешаю? — спрашиваю я, нарушая уютное молчание между нами.
— Конечно нет, малыш. Что ты хочешь? — отвечает он, отрываясь от своего экрана.
— Когда мы в последний раз ходили в церковь? — спрашиваю я, мой голос едва громче шепота.
Папа хмурит брови, пытается вспомнить. — Я думаю, это было несколько лет назад, — наконец отвечает он.
— И почему мы остановились? — спрашиваю я.
— Нууу, — размышляет он вслух, пожимая плечами. — Когда мы переехали от бабушки, у нас было много дел. Тебе надо было ходить в школу, мне - управлять молодой компанией. Так ещё раньше она была гораздо ближе к нам.
Я киваю, понимая, как жизнь может поменяться и то, что раньше имело для нас значение могло полностью вытесниться из жизни. Но даже когда я принимаю его ответ, я не могу избавиться от ощущения, что за этим кроется нечто большее.
Когда я росла, церковь всегда имела особое значение для меня. Возможно потому, что именно такое ощущение создавала нам бабушка. Возможно, я просто скучаю по ней. Или по детству.
Я был поглощена собой, что совсем забыла о ценностях и своей культуре.
Но сейчас, я начинаю понимать, как сильно мне этого не хватало. Как сильно я скучаю по тому чувству общности и сопричастности, которое приходит, когда ты являешься частью чего-то большего, чем ты сам.
— Может быть, нам стоит начать ходить снова, — говорю я, удивляясь внезапности этой идеи.
Папочка смотрит на меня, легкая улыбка играет в уголках его губ.
— Да, — говорит он, и его глаза загораются новообретенным энтузиазмом. — Может быть, нам следует.
Чувства надежды и морального удовлетворения, которое я не испытывала уже долгое время наполняют меня. Может быть, это первый шаг к тому, чтобы найти свой путь обратно к себе, заново открыть то, что раньше имело для меня значение.
Этот момент заполнен благодарностью и радостью, за ощущение ясности, необходимой для того, чтобы увидеть вещи в новом свете.
Я посмотрела на отца. Его лицо освещено мягким светом лампы. Да, у папы имелась суровая внешность — с опрятной бородой и волосами, которые взъерошенными волнами падают на лоб. Но ничто не могло скрывать ту теплу, которую отражали
На его лице прослеживаются черты опыта и мудрости, но он всё ещё светятся энтузиазмом юности. В нем есть тихая сила, чувство решимости и жизнестойкости, которые я нахожу одновременно утешительной и вдохновляющей.
Я поймала себя на мысли, что действительно радуюсь, когда он просто рядом.
Мне часто доводилось слышать истории про то, как живут семьи моих друзей, это меня заставляло только сильнее ценить отца, за то, что он всегда оставался постоянным и надежным присутствием в моей жизни, источником утешения и поддержки, когда я больше всего в этом нуждалась, а не как другие отцы, которые знать не хотели о своих детях.
Может, он и не идеален, но он идеален для меня.
Слова папы только напоминают мне о том, как сильно я скучаю по своей маме, о том, как сильно я хотела бы, чтобы она была сейчас здесь, со мной.
— Ей бы понравилось, что мы возвращаемся в церковь, — говорю я, мой голос едва громче шепота.
Он кивает, грустная улыбка играет в уголках его губ. — Да, она бы так и сделала, — говорит он, его голос полон эмоций.
А потом отец говорит мне что-то, чего я никогда раньше не слышала, что-то, от чего мое сердце болит еще сильнее.
— Твое имя, — говорит он, глядя на меня со смесью грусти и нежности. — Твое имя выбрала мама ещё до твоего рождения. Она назвала тебя Габриэль в честь архангела из Библии. А ещё переводиться оно как «Господь — сила моя», — папочка тепло улыбнулся. — Твоя бабушка была против. Она просила хотя бы поменять форму имени на Габриэла.
Я чувствую прилив эмоций, смесь печали, тоски и любви.
Пока я сижу там, погруженная в свои мысли, я чувствую, как рука папочки крепче сжимает мою. Может, нам ничто никогда не заменит маму, но сейчас он здесь ради меня, и этого достаточно. Вместе мы найдем способ справиться с болью и печалью, день за днем.
Отец замечает печаль на моем лице и нежно проводит большим пальцем по моей руке.
– Габриэль был ангелом-посланником в Библии, — говорит он мягким и успокаивающим голосом. — Он был тем, кто принес людям хорошие новости, кто помог им найти свой путь.
Я смотрю на него снизу вверх, чувствуя, как во мне шевелится проблеск надежды. Возможно ли, что мое имя несет в себе какое-то значение, какую-то цель?
Папа, кажется, чувствует мои мысли, потому что он продолжает говорить, его голос становится более оживленным с каждым мгновением.
— В тебе есть дух твоей мамы, Габриэль, — говорит он, его глаза сияют убежденностью. — У вас есть сила донести хорошие новости до людей, помочь им найти свой путь. Габриэль — напоминание об этом, символ надежды и любви, которые твоя мама питала к тебе.