Мой-мой
Шрифт:
– Ужин готов. Зови Кая в гостиную – я несу еду и накрываю на стол. Помоги мне расставить тарелки и чашки. Возьми из пенала бумажные салфетки.
Попробовав пищу, я понимаю, что она специально сделана несъедобной. Мясо подгорело сверху, но внутри не поджарено. В салате столько лука, чеснока и уксуса, что его невозможно взять в рот. Кай есть все это напрочь отказывается и мрачно сидит за столом, осторожно отковыривая вилкой от мяса съедобные частички для собаки. Пия тоже не ест – смотрит на меня. А я демонстративно ем почти со слезами на глазах. Если это перформанс, то нужно играть по всем правилам.
– Ой, я забыла про пиво! – она разрывает стоящую в углу упаковку из запасов
– На – пей и эту. Я не буду.
Понятно, здесь преднамеренно разыгрывается роль примерной и целомудренной жены. Никогда еще за всю историю наших с ней отношений она не отказывалась от алкоголя! Вот это да! Какая выдержка! Просто поразительно! Неужели совсем не станет пить? Ну и ну! Я методично доедаю все мне наложенное, а также предложенную добавку, и выпиваю обе банки пива.
– Теперь идем в спальню, – говорит мне Пия.
"Неужели сейчас последует еще и секс? Какой же он тогда будет?" – думаю я, но не задаю никаких вопросов, беспрекословно повинуясь. Мы идем в спальню, а Кай отправляется спать к себе. Пия закрывает дверь, переодевается в ночную рубашку и ложится в постель с книгой. Я присаживаюсь рядом и запускаю руку под одеяло.
– Нельзя, – говорит она, отстраняя мою руку, – я лютеранка.
Успокойся. Веди себя прилично. Не мешай мне. Возьми себе книгу и тоже читай.
Никогда прежде я не видел, чтобы она читала, но сегодня она делает это для меня. Я нахожу на комоде книгу о финской кухне с рисунками и, улегшись рядом прямо в одежде, принимаюсь ее листать, поглядывая на выражение пииного лица. Оно спокойное и сосредоточенное. Сегодня меня все учат, но учат по-разному. Что она хочет мне всем этим сказать? Или же хочет только поиздеваться надо мною? Роман, который она держит в руке, на финском языке. Заглянув на обложку, я ничего не могу понять.
– Хороший роман, – замечает она, – интересный. Я сейчас читаю, как террористы подложили бомбу в парижском кафе. Это так ужасно, что они это сделали! Могут погибнуть ни в чем неповинные люди. Ладно, хватит, я буду спать! А ты уходи домой!
Она встает, чтобы проводить меня до двери. После съеденого, мне страшно хочется пить. Поэтому я захожу на кухню и наливаю в чашку фильтрованной воды из пластиковой пятилитровой бутылки.
– Не пей нашу воду! Нам с Каем ничего не останется на завтра. А надо будет еще приготовить утром чай или кофе!
– Хорошо, тогда я попью из-под крана.
– Но это же – яд!
– А что мне остается делать, если ты не разрешаешь мне пить нормальную воду?
Открутив кран холодной воды, я подставляю свой рот под ржавый, воняющий хлоркой водопроводный поток, делая несколько больших глотков, от которых мне становится еще хуже и начинает тянуть поблевать.
Я ухожу, получив странный многозначительный урок, который я так и не понимаю. По блеску в ее глазах я вижу, что она ужасно довольна собой и тем, что сумела меня накормить и напоить соответствующим образом. Это был странный удар с легкомысленной подачи Гульнары. Пие захотелось меня проучить, и она меня проучила. За что? За то, что, наверное, она все еще меня любит…
Глава 69. РАЗРЫВ С ОЛЬГОЙ. ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ЖЕНЩИН.
– Сегодня вечером в "Манеже" концерт английской группы из Лондона
"Тигровые Лилии". Было бы интересно сходить. Ты не хочешь? Может быть, ты даже знаешь, кто это такие, ведь ты тусовал в Лондоне? – взволнованно сообщает мне по телефону Ольга.
– Естественно, знаю! "The Tiger Lilies" – это же группа супруга моей знакомой
– Стоп, так ты хочешь пойти?
– Угу, давай сходим сегодня на "The Tiger Lilies", тем более, что мне как раз хотелось посмотреть, как проходят концерты в "Манеже". Это нововведение, раньше там никаких концертов не бывало. Они совсем недавно начали это практиковать. Любопытно было бы взглянуть, мне трудно все это себе представить.
– Концерт начинается в восемь. Давай тогда встретимся с тобой в без пятнадцати перед "Манежем"? Я обещаю не опаздывать.
До встречи с Ольгой у меня запланирована встреча с Ретой, которая собирается ехать в Норвегию. Скоро, через несколько дней. Там она увидит Будилова, которому я хочу написать письмо. Будилова мне не хватает. Может и мне поехать в Норвегию, а не в Англию? Будилов уже звонил коротко, сказал, что ему удалось вписаться в новый, недавно организованный сквот где-то на Хаусманнс. Я никогда не был в Осло, поэтому ослиные названия и топонимы мне ни о чем не говорят.
Но Будилов сказал, что это классное место. У него там своя собственная комната, в которой он может кодлить и делать все, чтозахочет. А вокруг полным-полно блондинок-норвежек, приходящих по вечерам к большой железной бочке во дворе, где горит огонь, чтобы послушать обитающих в сквоте музыкантов и с кем-нибудь познакомиться. Каждый вечер кто-нибудь да играет. Сквот живет своей тихой размеренной жизнью. Может быть, мне туда действительно съездить?
Мне кажется, что Рета хочет, чтобы я ее выебал. Я подвалил к ней в пятницу на открытии выставки немецких студентов в "Борее", заметив, что она за мной наблюдает. Я же, как назло, активно тусовал там с разными женщинами. Ко мне каждую минуту кто-то подходил, а я, кроме того, пришел туда с Ольгой. "Теперь эта толстая гадина все доложит Пие" – стучала мне в голову навязчивая мысль. – "Наверное, мне придется ее ебать, чтобы она не завидовала. Мордочка у нее довольно смазливая. Один раз можно попробовать".
– Наш друг Будилов уехал в Норвегию, – сказал я Рете, проходя мимо.
– Я тоже туда скоро еду, – обрадовалась она моей инициативе.
– Возьмешь с собою письмо?
– Да, конечно, возьму.
– Тогда запиши мне свой номер телефона. Кстати, у тебя есть мобильный? Мы бы могли общаться по SMS.
– Я запишу тебе и мобильный, и домашний.
– А ты надолго в Норвегию?
– Нет, всего на пару дней. А потом я буду две недели в Хельсинки.
С Ретой я созвонился, и мы договорились встретиться в кофейне "Идеальная Чашка" на Кирочной сегодня в пять. Она работает в визовом отделе финского консульства на проспекте Чернышевского и ей это удобно. Когда я прихожу в "Идеальную Чашку", Рета уже меня ждет. Перед ней стоит выпитая "идеальная" чашка кофе. Я иду к стойке и тоже беру себе чашку кофе. Рета от моего предложения – купить ей что-нибудь из сладостей или напитков, деликатно отказывается.