Мой муж - Господин
Шрифт:
— В этом даже нет смысла, — сказала она. — Ты когда-нибудь изучал психологию?
— Нет, — я смотрел на мюсли так, словно они меня предали. — Хочешь заказать пиццу?
Момент тишины.
— Что? — спросила она едва сдерживая смешок.
— Ничего, — я повернулся к ней лицом. — Если не хочешь, тогда хорошо. Как я уже сказал: никакого давления.
— Никогда не говори никогда, — Дженна ухмыльнулась. — Я всегда согласна на пиццу.
— Я говорю не о пицце, — с тихим звуком разочарования я провел руками по волосам. — Забудем про пиццу. Другое предложение еще в силе, по крайней мере, пока ты не перережешь
— Я бы никогда этого не сделала, — сказала она с искрой в глазах. — Ты этого не стоишь.
— Хорошо.
— Но я не знаю, почему ты списываешь со счетов пиццу. Думаю, эта беседа продолжилась бы намного лучше с сыром и пепперони.
Перед глазами сразу же встало воспоминание. У нас с Дарьей первое свидание, мы смотрим "Таинственный Театр" [28] и едим пиццу из Домино [29] на тонком тесте с сыром и пепперони.
Тогда я был другим человеком. Все казалось таким важным, каждый момент был наполнен своеобразной непреодолимой страстью, о которой многие люди смогут лишь читать. Мы были добровольно поглощены нашей болезненной любовью, и кто бы ни говорил нам, что стоит немного, всего лишь немного нажать на тормоза — что же, они просто не понимали.
28
Таинственный Театр - сериал 1988-1999 годов.
29
Domino`s Pizza – мировая сеть пиццерий.
Говоря прямо, мы слишком спешили.
Я не собирался делать снова этой ошибки. Не зависимо от того, насколько меня интересовала Дженна — насколько мне хотелось знать, какой бы остроумной она была, когда ползала бы по полу моей кухни только в кружевном фартуке — я не собирался снова ни с чем больше спешить.
Секс лишь все путает. Конечно, когда я встретил Дарью, мне было девятнадцать — мне хотелось бы думать, что я сильно повзрослел с тех пор. Определенно, я стал умнее. Но я не был уверен в других частях своего тела.
И поэтому мне нужно было держаться подальше от Дженны. Если только она не согласится стать моей женой. Но даже после, мне лучше быть осторожным.
Ты идиот, вот ты кто. Неужели ты действительно думаешь, что сможешь устоять перед ней, когда она станет жить с тобой?
Неважно. Она будет сопротивляться мне.
Мне нравилось говорить это себе, но было абсолютно бесполезно отрицать то, как она смотрела на меня. Под всем раздражением и разочарованием всегда что-то скрывалось — определенный взгляд ее глаз или изгиб ее улыбки, предавая ее и выдавая, как сильно она хотела сорвать с меня этот костюм и узнать, выгляжу ли я так же хорошо, как и предполагает мастерски сшитая ткань.
Дженна все еще смотрела на меня с выражением на лице, похожим на жалость. И я совершенно не мог вынести этого.
— Если не хочешь делать этого — хорошо, — сказал я, сопровождая слова пренебрежительным жестом, отворачиваясь к холодильнику. — Я найду кого-нибудь еще.
Мысль о поисках
Дженна не совсем подходила под эти описания, но, по какой-то причине, идея иметь ее в роли фальшивой невесты успокаивала. Возможно, потому, что я знал, что могу положиться на ее честность. Возможно, потому, что, как подающая надежды актриса, она была мотивирована.
И, возможно, потому, что я хотел помучить себя.
— Подожди, — она жевала губу, задумавшись. — Полтора миллиона. И я все еще смогу жить своей жизнью. Я буду выполнять свои обязанности на публике, конечно, но ты не будешь контролировать то, что я делаю в свое свободное время, пока это не подрывает устраиваемое нами шоу.
Я посмотрел на нее, мой мозг усиленно работал.
— Ты торгуешься со мной?
— Да, — сказала она лукаво. — Так что продолжай, что именно ты хочешь от меня? Что потребуется для того, чтобы убедить твою бывшую жену и ее адвоката, что мы действительно вместе?
Прочистив горло, я повернулся к ней.
— Что же, очевидное. Нужно, чтобы нас видели вместе, и часто. Ты будешь приходить ко мне в офис в обед, и будешь приходить встречать меня после работы — как сделала бы любая отвратительно влюбленная пара. Будешь ходить со мной на все благотворительные обеды, все вечера по сбору средств. Я заплачу за все, естественно, за твою одежду, за все, что бы тебе ни понадобилось... это не обговаривается.
— Я определенно надеюсь на это, — она скрестила руки — жест, который я уже успел возненавидеть. И не потому, что они прикрывали ее некоторые замечательные места. — И это все?
Я не понимал, к чему она ведет.
— Более или менее, да.
— Что насчет... — Она нежно расправила и снова скрестила ноги. — Публичных проявлений любви?
— Оу, — я пожал плечами, неспособный оторвать взгляд от ее губ. Я действительно не думал об этом ранее, но сейчас явно задумался. — Мы будем держаться за руки, иногда целоваться, предполагаю. Просто следуй моим указаниям.
Дженна издала короткий смешок, не раскрывая рта.
— Есть легкие поцелуи, а есть поцелуи, — сказала она. — Про какие мы говорим сейчас?
Она пыталась выбить меня из равновесия или она действительно хотела обсуждать это раньше времени? Хорошо, это не было самой сумасшедшей темой. Если французские поцелуи будут ей неприятны, тогда можно было бы пообещать ей сохранять все в безобидном виде. Но черт возьми, я продумывал этот план на протяжении нескольких лет, но никогда не думал, что это станет проблемой.
И сейчас я не мог перестать думать о том, чтобы поцеловать ее. Не просто сухо чмокнуть в губы.
Возможно, это то, чего она хотела. Мои глаза сузились, когда я посмотрел на нее, пытаясь понять, во что она играла. Не думала ли она, что я предложу ей больше денег, если это будет предполагать мой язык в ее рту?
А он там будет?
— Есть какая-то разница? — спросил я, наконец.
Ее улыбка была полна секретов и обещаний или, возможно, она просто играла со мной. Нельзя было быть уверенным.