Мой (не)любимый дракон
Шрифт:
Секунда, две, и тихие слова, потянувшиеся от него до меня:
— Вы бы спасли семью. Ответ был написан у вас на лице. Не понимаю, зачем обманываете…
Может, взыграла паранойя, но в тот момент показалось, что Скальде имел в виду совсем другое. Не глупый вопрос про осаду замка, а бремя лжи, которое я продолжала на себе нести.
Устало откинулась на спинку кресла. Как же всё это достало… Мало того, что на меня постоянно давит Блодейна. Так теперь ещё всё время чувствую прессинг со стороны Герхильда.
Зачем
Из-за мужа.
От таких откровений, подозреваю, Герхильд будет в «восторге».
Диком, безумном, крышесносном.
Он ведь гордец, каких поискать. А что может натворить обладающий практически безграничной властью гордец-тальден с уязвлённым самолюбием? На кого обрушит всю силу своего гнева?
Большая вероятность, что на маленькую фальшивую алиану.
Когда я поддаюсь своим чувствам и растекаюсь перед ним сладкой лужицей, Герхильд тоже лапочка лапочкой. Но как только что-то становится ему не по нраву, он превращается в того холодного отчуждённого незнакомца, которого два месяца назад я повстречала на площади Хрустального города.
Незнакомца, который внушал страх. Но… сколько же можно бояться! В разум плеснуло злостью и раздражением.
— А можно свой вариант ответа?
Эссель Примела обречённо махнула рукой, мол, валяй, отвечай.
— Его Великолепие прав, я бы в первую очередь подумала о семье. — Выпрямилась в кресле и добавила спустя мгновение: — О детях. А муж пусть бы жертвовал собой, сколько влезет. Он ведь дракон. Хранитель мира во всём мире.
— И вы бы тем временем, пока муж жертвовал, умоляли Претёмную Праматерь сделать вас вдовой, — издевательски ухмыльнулся Герхильд.
Холодный, колючий. Истинный Ледяной.
Чужой.
— Нарываетесь на откровенность?
— Это был не вопрос, эсселин Сольвер. Утверждение.
— Оказывается, мы с вами всё-таки иногда совпадаем во мнениях.
Зал окрасился разноцветными огнями — этакое северное сияние в мини-формате. Может, Визари заболела? По идее, на этом моменте должна была рассыпать по залу жемчужные горошины света.
Зрители возмущённо шептались, недовольные поведением самой «любимой» своей алианы, да и просто моим присутствием в зале. Перешёптывания магов звучали всё громче. До меня уже долетали негодующие реплики, что-то про наглость и беспардонность некоторых малолетних выскочек.
— Выйдите!
От рычащих ноток в голосе тальдена я аж подпрыгнула в кресле. Его Грозность истолковал моё движение по-своему и осадил холодно:
— Не вы, эсселин Сольвер. Эррол Элвайр, эррол Тарвел, пожалуйста, оставьте нас.
Возня в рядах зрителей усилилась. Такие звуки способны издавать крысы. Противные, жирные крысы, загнанные в угол.
— Но, Ваше Великолепие, мы должны следить за проведением испытания! — вякнул один из магов.
— Я сам за ним послежу.
Дебаты закончились, так и не успев начаться. Советники ещё немного поворчали, но были вынуждены повиноваться и удалились с высоко поднятыми головами.
Хлопнули, смыкаясь, двери, и молчание, на протяжении которого сердце у меня в груди стучало рвано, прервало зловещее:
— А теперь, эсселин Сольвер, продолжим.
Глава 22
Я потянулась за вторым листочком. Не жалея «заряда», Визари белым пламенем полыхала у нас над головами. Жмурясь от пронзительно яркого света, я пробежалась по строчкам взглядом. Вопрос мало чем отличался от предыдущего.
Окажись я в ситуации, когда от моего выбора зависела бы судьба империи, как бы поступила: последовала зову сердца и вышла замуж по любви или согласилась на союз, который принёс бы мир и процветание моим землям.
На брак по расчёту то есть.
— Какой-то глупый вопрос.
Собиралась только об этом подумать, в мои планы не входило облекать свои мысли в слова. Это само собой как-то получилось.
— Ну почему же глупый? — оскорбилась морканта.
— Потому что в жизни нам не предоставляют выбора. Да и вообще, наши чувства — ни что иное, как побочный эффект обручальной привязки. Какая уж тут любовь.
— И ваши чувства тоже, эсселин Сольвер?
Сколько же в вас иронии, господин Герхильд!
— Не надоело напоминать о своём благородстве?
— Приходится. Вы ведь всё время о нём забываете… Возвращаясь к вашей проблеме с памятью.
Эссель Примела вертела головой из стороны в сторону. Поворачивалась то ко мне, то к Его Благородию, пытаясь уследить за нашим с тальденом словесным пинг-понгом.
— Так что же всё-таки выберете, Фьярра? И постарайтесь в этот раз ответить честно с первого раза, — запустил в меня «мячиком» Герхильд.
— Выберу первый вариант. Ну а вы, как это водится — другой.
Стены зала излучали безмятежное жемчужное мерцание. Это значило, что я сказала правду. Я бы больше не рискнула лукавить, а морканта не стала бы мне помогать.
Побоялась бы лишиться клиентов и репутации. Да ещё и впасть в немилость будущего императора.
— Я заложник долга, Фьярра.
Отмазывается.
— Или всё дело в том, что Вашему Великолепию не знакомо это чувство? Любовь, — отбила подачу. — Зачем выбирать то, о чём не имеешь понятия?
Хорошо, что в тот момент я не видела лица Скальде. Зато в полной мере прочувствовала его взгляд и теперь маялась выбором: сгорать или окоченевать.